Владимир Бобылев: Внешняя политика России эпохи Петра I

Двести девяносто лет назад, в августе 1700 г., началась война между Россией и Швецией, вошедшая в историю международных отношений под названием Великой Северной войны. Более двадцати лет длилась эта война, в ходе которой русский народ при поддержке других народов России в кровопролитной, самоотверженной борьбе против шведских интервентов отстоял национальную независимость и великое будущее своей Родины.

Прошли столетия, но бурные военные и дипломатические события начала XVIII в. продолжают привлекать к себе пристальное внимание как в нашей стране, так и за рубежом. Интерес к данной теме обусловлен большой исторической значимостью результатов внешнеполитического развития России и, прежде всего, ее победы в Северной войне, которая, по словам К. Маркса, открыла «современную эру международной политики» [1] Маркс К. Разоблачения дипломатической истории XVIII века // Вопросы истории. 1989. № 2. С. 5. .

Грандиозные внешнеполитические успехи России, резкий подъем экономического и культурного потенциала страны, ставшие своего рода историческим феноменом, неразрывно были связаны с деятельностью Петра Великого — выдающегося государственного деятеля, полководца и дипломата. Не склонные к идеализации роли личности в истории классики марксизма-ленинизма, тем не менее, исключительно высоко оценили роль Петра I в преобразовании России и особенно его внешнюю политику. Ф. Энгельс писал о Петре I: «Этот действительно великий человек… первый в полной мере оценил исключительно благоприятное для России положение в Европе. Он ясно… разглядел, наметил и начал осуществлять основные принципы русской политики» [2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. С. 20. .

Основной целью внешней политики России петровского времени была борьба за выход к морям, на широкие мировые торговые пути. Начавшаяся в конце XVII в. на Азовском море эта борьба затем перекинулась на Балтийское направление. Па окончании русско-шведской войны Россия укрепила свои позиции на Каспийском море и заложила основы своей тихоокеанской политики. К. Маркс, уделявший серьезное внимание изучению международных отношений и внешней политики России начала XVIII в. и посвятивший этой теме специальную работу «Разоблачения дипломатической истории XVIII века», указывал, что территориальные приобретения Петра I были обусловлены объективными потребностями исторического развития России и отнюдь не являлись «импровизированным творением гения Петра Великого» [3] Маркс К. Разоблачения дипломатической истории XVIII века//Вопросы истории. 1989. № 4. С. 3. .

Отмечая неизбежность борьбы за выход к Балтийскому морю, К. Маркс подчеркивал, что «ни одна великая нация никогда не жила и не могла прожить в таком отдалении от моря, в каком вначале находилась империя Петра Великого; что ни одна нация никогда не мирилась с тем, чтобы ее морские берега и устья рек были оторваны от нее; что Россия не могла оставить устье Невы, этот естественный выход для продуктов ее Севера, в руках шведов, так же как устья Дона, Днепра, Буга и Керченский пролив в руках занимавшихся грабежом кочевников-татар» [4] Там же. С. 11–12. .

Добившись включения Прибалтики в состав России, Петр I, по словам К. Маркса, «захватил лишь то, что было абсолютна необходимо для естественного развития его страны» [5] Там же. С. 12. .

Постоянное обращение к истории внешней политики России эпохи Петра I, помимо познавательного интереса, определяется и необходимостью дальнейшего теоретического изучения данной темы. Это позволяет более четко осветить процесс формирования внешнеполитической доктрины Петра I, вскрыть причины превращения России в великую европейскую державу, определить ее место и роль в международной политике, дать объективную оценку внешнеполитическим успехам России и определить их влияние на социально-экономическое развитие страны в XVIII в.

Изучение проблем внешнеполитической истории России необходимо и для противопоставления их тенденциозно-политическому толкованию отдельных представителей современной буржуазной историографии, которые пытаются доказать ложный тезис об «извечной агрессивности» России, о ее экономической и политической «экспансии» и о «врожденном стремлении русского царизма к мировому господству». И это явление не случайно, поскольку из данной оценки русской внешнеполитической истории через концепцию «преемственности» между советской международной политикой и «завоевательными стремлениями» царской России априорно выводится «нигилистическая теория» внешней политики СССР, в которой русофобия оборачивается ярым антисоветизмом.