Андреа Жапп - Ледяная кровь. Полное затмение

Лицо Элевсии исказилось от ужаса. Она пробормотала:

— Да вы... вы оскорбляете Церковь, дочь моя!

— Нет. Я всего лишь надеюсь на такой ход событий, который спасет христианство и, главное, его послание, а они для меня бесценны, если не сказать — жизненно необходимы.

Воцарилось гнетущее молчание. Что-то смущало Аннеле-ту. Собрать воедино. Да, надо собрать воедино все детали, доверенные ей аббатисой, чтобы как можно лучше все понять. Наконец ее тревога оформилась.

— Значит, трактат Валломброзо, написанный монахом, которого, судя по всему, убили, при Бонифации VIII хранился в папской библиотеке. Что касается астральных тем, они были обнаружены тамплиером из Акры. Можно предположить, что ученые, к которым обратился за помощью Гонорий Бене-детти, так и не сумели прояснить их, иначе мадам де Суарси уже давно была бы мертва, если, конечно, она и есть главная ставка, указанная в одной из этих тем.

Элевсия посмотрела на Аннелету, пытаясь понять, куда та клонит. В знак согласия она кивнула головой. Аннелета продолжала:

— Но как объяснить, что подручные камерленго так быстро подобрались к ней, затеяли махинацию, которая должна была стремительно погубить ее, ведь у них не было астрологических знаков, позволявших ее идентифицировать?

Сформулированное таким образом противоречие было столь очевидным, что Элевсия остолбенела. Ей в голову тотчас пришла мысль, что надо немедленно найти способ поставить Франческо в известность о выводах Аннелеты, на которые и возразить-то было нечего. Она прошептала:

— Боже мой, Аннелета, вы правы! Неужели нами с самого начала манипулировали? Неужели среди нас есть шпион камерленго? Какая ужасающая перспектива...

В голове аббатисы замелькали лица, голоса, обрывки воспоминаний. Кто? Неужели в их маленькое войско посвященных затесался злоумышленник? Если это так, Бенедетти знает их имена, по крайней мере некоторые из них, в том числе Аньес. Когда он нанесет удар, их поиски окажутся под угрозой, если только она не найдет злоумышленника. Кто? В целях безопасности участники поисков не знакомились друг с другом.

— Мадам де Суарси догадывается о своей роли?

— Как она может догадываться, если мы продвигаемся в густом тумане? Мы знаем, что Аньес принадлежит решающая роль, но не знаем почему.

— Если только об этом не сказано в теме.

— В самом деле, — согласилась Элевсия.

— Матушка, вернемся к Эсташу де Риу.

— Это допрос? — вскинулась Элевсия, задыхавшаяся от тревоги.

Аннелета не дала заманить себя в ловушку. Внезапная отчужденность аббатисы доказывала, что та по-прежнему не доверяет ей.

— Ни в коем случае. Время поджимает. Вы сами это заметили. В нашем случае недоверие является роскошью. Тем более что... Взвесьте все, что я вам скажу. Взвесьте быстро. Если бы я была одной из них, теперь, когда бесценные манускрипты украдены, мне не оставалось бы ничего другого, как убить вас, чтобы сразу со всем покончить.

Столь стремительно, что Элевсия даже не успела ничего понять, Аннелета бросилась к ней и приставила к горлу кинжал, который прятала в складках рясы.

— О... святые небеса! — закричала аббатиса.

Аннелета отступила на шаг, спрятала кинжал в холщевые

ножны, пришитые к изнанке ее рясы, и с раздражением сказала:

— Умоляю вас, избавьте меня от проповеди о греховности насилия. Все равно я не стану подставлять шею, как новорожденный ягненок. Я должна продолжать выполнять свою миссию, а она заключается в том, чтобы защищать вас. Ею я обязана Господу и нашему славному покойному Бенедикту.

Аннелета ошибалась. У Элевсии не было ни малейшего желания пускаться в нравоучительные наставления. Тот факт, что одна из ее духовных дочерей прячет под одеждой кинжал, не возмутил ее, как это произошло бы еще несколько дней назад, а успокоил, и она злилась на себя за эту сделку с верой.

— Рыцарь-госпитальер Эсташ де Риу был крестным отцом по ордену моего племянника, Франческо де Леоне. Он был не только грозным воином, но и одним из выдающихся теологов ордена госпитальеров. Разве не поразительно, что тот тамплиер выбрал именно Эсташа в подземельях Акры непосредственно перед последним боем и кровавой резней, чтобы передать ему свои записи?

— Поразительно для нашего жалкого разумения, да. Но это служит новым свидетельством того, что все задуманное было планом, слишком сложным, чтобы вы могли понять его. О чем еще говорилось в записках тамплиера?

— Там была странная фраза: «Пять женщин, в центре шестая». А еще оракул и руны.