IMG_0002

В ту эпоху, когда феодально-абсолютистские порядки господствовали почти во всей Европе, буржуазно-демократические, антифеодальные принципы Декларации прав человека и гражданина сыграли прогрессивную роль. Они произвели громадное впечатление на современников, оставили глубокий след в общественном сознании европейских народов. Кроме этого, священным и нерушимым правом Декларация объявила право личной собственности. В этом заключался прогрессивный элемент защиты собственности от возможных притязаний, что создавало наилучшие условия для новой формы развития человечества.

Но вскоре обнаружилось резкое несоответствие между гуманистическими принципами, широкими демократическими обещаниями Декларации и реальной политикой Учредительного собрания.

В Учредительном собрании основную роль играла партия конституционалистов, которые выражали интересы наиболее богатой верхушки буржуазии и либерального дворянства. Лидерами этой партии были граф

Мирабо — блестящий оратор, гибкий и опытный политик, а также скрытый и молчаливый аббат Сиейес.

Они пользовались огромным влиянием и популярностью в Учредительном собрании, были сторонниками конституционной монархии и ограниченных реформ, которые должны были упрочить господство лишь наиболее крупной буржуазии. Таким образом, крупная буржуазия, которая поднялась к власти на гребне народного восстания, вскоре обнаружила свое стремление воспрепятствовать проведению глубоких демократических преобразований.

Уже через пять дней после того, как Учредительное собрание с воодушевлением приняло Декларацию прав человека и гражданина, оно стало обсуждать законопроект об избирательной системе. Вскоре он был принят, но назвать его демократическим было нельзя. Согласно этому закону, граждане делились на активных и пассивных. Пассивными объявлялись граждане, которые не обладали имущественным цензом, — они были лишены права избирать и быть избираемыми. Активными же считались граждане, которые обладали установленным цензом, — им и предоставлялись все избирательные права. Этот закон находился в прямом противоречии с принципом равенства, который провозглашала Декларация. Подобным образом крупная буржуазия старалась узаконить собственное господство.

Но ни король, ни бывшая правящая придворная партия крупных феодалов не собирались мириться с завоеваниями революции. Они стали активно готовиться к контрреволюционному перевороту. Король так и не утвердил Декларацию прав человека и гражданина, а также августовские декреты, провозглашавшие ликвидацию феодальных прав. В сентябре в Версаль стали стягиваться новые, в дополнение к уже дислоцировавшимся там, войска. Они были настроены решительно.

1 октября возле королевского дворца была проведена контрреволюционная манифестация, организованная преданными королю офицерами. Все это недвусмысленно говорило о том, что король решительно намерен разогнать Учредительное собрание и подавить вспыхнувшую революцию с помощью военной силы.

Осенью 1789 года в Париже резко ухудшилось положение с продовольствием, начался голод. Особенно чувствительным он был среди бедных горожан. Это привело к нарастанию недовольства среди широких плебейских масс и, главным образом, среди женщин, которым приходилось часами простаивать в бесконечных очередях за хлебом. Подливали масло в огонь еще и настойчивые слухи

о контрреволюционных приготовлениях королевского двора. Возмущение стало стихийно нарастать, и это привело к тому, что 5 октября огромные толпы народа, вооружившись чем попало, двинулись в Версаль. Этот поход иногда называют походом женщин из Парижа в Версаль. Народ окружил со всех сторон королевский дворец, а на рассвете 6 октября возмущенная толпа ворвалась в него. Королю ничего не оставалось делать как утвердить все решения Учредительного собрания, кроме этого, он по требованию народа переехал со всей своей семьей в Париж. Вслед за королем переехало в Париж и само Учредительное собрание, отныне его заседания проводились в самом городе.

Это очередное революционное выступление широких народных масс в Париже, как и во времена взятия Бастилии в июле месяце, сорвало контрреволюционные планы королевского двора и помешало феодальной аристократии разогнать Учредительное собрание.

После переезда в столицу государства король находился под постоянным бдительным надзором. Теперь он уже не мог открыто сопротивляться революционным преобразованиям в стране или тайно готовить подавление революции. В связи с этим Учредительное собрание получило возможность беспрепятственно продолжать свою работу, проводить и дальше всевозможные реформы.