Джеймс Бёрк - Пинбол-эффект. От византийских мозаик до транзисторов и другие путешествия во времени

Вероятно, именно благодаря этой связи с Англией Коменский получил следующее предложение. После переезда в Голландию он сблизился в Джоном Уинтропом, сыном губернатора Колонии Массачусетского залива. Уинтроп предложил Коменскому должность президента нового Гарвардского колледжа. Хотя Коменскому весьма импонировала идея обучать в Гарварде представителей коренного населения и привлекали возможности для социальных экспериментов, он все же отказался. Тем не менее есть свидетельства, что его учебниками пользовались в Гарварде уже в 1650 году.

Коменский продолжал продвигать идеи по усовершенствованию профессионально ориентированного образования и учредил движение пансофизма, которое было посвящено поиску единства всех форм человеческого знания. Главная цель Коменского заключалась в способствовании изучению наук, во-первых, для получения ценных знаний самих по себе, а во-вторых, для подготовки к профессиональным занятиям в будущем. Этот подход к педагогике прижился во многих странах Европы и в США (как ни странно, потому что Коменскому самому вскоре пришлось покинуть Англию). В результате гражданской войны английская монархия была временно низложена, к власти пришел Оливер Кромвель 303 — 156 , 208 и была учреждена Английская республика.

В 1660 году этот социально-политический эксперимент закончился реставрацией монархии. Новое законодательство обязывало всех протестантов Свободной церкви (игравших активную роль в революции и приведших к власти Кромвеля) признать свое поражение и подписать клятву верности монархии и Англо-католической церкви. Те, кто отказывался это сделать, стали называться диссентерами, и были обречены на крайне тяжелое существование. Судьбу диссентеров хорошо отражает поговорка: «Будь добр с людьми, которых ты встречаешь на пути вверх, потому что ты встретишься с ними, когда будешь спускаться». Когда протестанты пришли к власти после гражданской войны, они немедленно учредили Комитет для помощи пострадавшим священникам. Он занялся изгнанием с должностей священнослужителей, которых сочти «скандальными, недостойными и зловредными». Доходило до издевательств: некто по имени Хью Робинсон, сын епископа, был вынужден проехаться в тюрьму на лошади задом наперед. Разрушались церкви, под запрет попал молитвенник «Книга общественного богослужения», а по воскресеньям были запрещены любые состязания.

После падения республики и восстановления монархии англикане припомнили старые счеты и диссентеры получили сполна. Один за другим парламент принял два закона Кларендона против диссентеров, а затем еще несколько актов, направленных на то, чтобы лишить их права занимать посты в правительстве или церкви и ограничить для них свободу собраний. Муниципальные власти могли состоять только из прихожан-англикан, а каждый священник должен был принести клятву не предпринимать ничего против англиканской церкви. В результате были изгнаны около тысячи священников-диссентеров. Новый закон 1664 года запрещал религиозные собрания числом более пяти человек (если они, конечно, не были англиканами). Троекратное нарушение каралось высылкой в колонии, причем не в пуританскую Новую Англию, где их встретили бы с распростертыми объятиями. В 1665 году священникам и учителям из диссентеров запрещалось селиться в пределах пяти миль от городской черты.

Хуже всего пришлось квакерам: их штрафовали за организацию школ, за отказ снимать шляпы, платить церковную десятину и участвовать в военных сборах. Штрафы часто были астрономическими, и, если провинившийся не мог заплатить, его имущество конфисковывали. Собрания квакеров пресекались полицией со шпагами наголо. Случалось, что целые семьи среди ночи вытаскивали из постелей и заставляли бежать вслед за конными всадниками за двадцать миль до ближайшей тюрьмы. Учитывая условия содержания в тюрьмах в те времена, неудивительно, что многие квакеры там не выжили. В результате этих гонений диссентеры массово покидали родину и направлялись в Америку или Голландию. У тех же, кто оставался, не было иного выбора, кроме как пробиваться в торговлю или промышленность, потому что других законных способов прокормить себя для них просто не существовало. В начале XVIII века среди английских промышленников преобладали диссентеры. Фактически загнанные в подполье, они устанавливали связи между собой и формировали сообщества либерально настроенных людей. Томас Ньюкомен, изобретатель паровой машины (которую улучшил Джеймс Уатт) начал свое дело при помощи инвестора из баптистов. Квакер Чарльз Ллойд породнился с двумя семьями диссентеров, обе занимались производством чугуна и помогли ему заложить финансовую основу будущего банка.