Ганс - Сексуальная жизнь в Древней Греции

Мы помним, что в примитивных обществах невесту выкрадывали с помощью обряда, который сохранялся еще и в Спарте. Умыкание невесты проводилось на глазах у всех, поскольку ее отец и мать извещались об этом заранее. Плутарх дает нам полный рассказ: «Невест брали уводом, но не слишком юных, а цветущих и созревших. Похищенную принимала так называемая подружка, коротко стригла ей волосы и, нарядив в мужской плащ и обув на ноги сандалии, укладывала одну на подстилке из листьев в темной комнате. Жених, не пьяный, не размякший, но трезвый и как всегда пообедавший за общим столом, входил, распускал ей пояс и, взявши на руки, переносил на ложе. Пробыв с ней недолгое время, он скромно удалялся, чтобы, по обыкновению, лечь спать с прочими юношами. И впредь он поступал не иначе, проводя день и отдыхая среди сверстников, а к молодой жене наведываясь тайно, с опаскою, как бы кто-нибудь в доме его не увидел. Со своей стороны женщина прилагала усилия к тому, чтобы они могли сходиться, улучив минуту, никем не замеченные. Так тянулось довольно долго: у иных уже дети рождались, а муж все еще не видел жены при дневном свете. Такая связь была не только упражнением в воздержанности и здравомыслии – тело благодаря ей всегда испытывало готовность к соитию, страсть оставалась новой и свежей, не пресыщенной и не ослабленной беспрепятственными встречами; молодые люди всякий раз оставляли друг в друге какую-то искру вожделения» [20].

Если обычай, описанный Плутархом, должно рассматривать как специфический дорийский, то свадебное застолье было распространено по всей Греции. Оно, как правило, происходило в доме отца невесты. Хотя женщины не приглашались на мужские застолья, однако они допускались к свадебным пиршествам, разумеется, за отдельными столами. Расходы на праздничное угощение и развлечения были, конечно, различными, в соответствии с временем и местом. Сладости из кунжута, которые, если верить Менандру, способствовали плодовитости, были обычным угощением. Символическое значение имело также и то, что во время пиршества красивый обнаженный мальчик, украшенный листьями боярышника и дуба, обносил гостей блюдами со сладостями, предлагая их каждому и при этом распевая: «Я убежал от зла и нашел нечто лучшее».

После застолья, на котором, естественно, произносились здравицы и пожелания здоровья, невесту увозили в повозке, запряженной быками, мулами или лошадьми, в дом жениха. Она восседала между женихом и парохом – его лучшим другом или ближайшим родственником. Обычай запрягать в свадебный кортеж быков объясняется в мифе, который передает Павсаний (ix, 3): «Говорят, что Гера, рассердившись за что-то на Зевса, удалилась в Эвбею. Так как Зевс никак не мог убедить ее вернуться, он, говорят, обратился за помощью к Киферону, бывшему тогда царем в Платеях; считалось, что Киферон никому не уступает в мудрости. И вот он велел Зевсу сделать деревянное изображение и, закрыв его одеждой и покрывалом, везти на паре быков и говорить, будто он везет себе в жены Платею, дочь Асопа. Зевс поступил по совету Киферона. Как только Гера услыхала об этом, она немедленно явилась сюда. Когда же она приблизилась к повозке и сорвала со статуи одежду, она обрадовалась этому обману, найдя деревянный обрубок вместо живой невесты, и помирилась с Зевсом» [21].

После прибытия невесты в дом жениха ось повозки иногда сжигали (например, в Беотии). Это было знаком того, что невеста никогда не покинет дом мужа.

В том случае, когда женился вдовец, он не участвовал в свадебной процессии, но дома ожидал невесту, которую ему привозил друг, теперь называясь не парохом, а нимфагогом. Свадебные факелы были необходимым элементом в свадебной процессии; их зажигали матери невесты и жениха и несли те, кто пешком сопровождал процессию. Все участники процессии были празднично украшены, о чем мы могли бы только догадываться, учитывая стремление греков к красоте, если бы это не описал Гомер. Одежды новобрачных были, как правило, разноцветными, а жених был не в черном, как в наше время, но в белом одеянии из тончайшей шерсти, как и все сопровождавшие шествие. Невесту и жениха украшали венками и разноцветными лентами (taenieae); невеста была умащена благовониями, а с ее головы ниспадала фата.

На улице прохожие выкрикивали поздравления и приветствия свадебной процессии, сопровождавшейся звуками флейт, а участники шествия пели свадебную песнь, обращаясь к богу новобрачных Гименею.

Гименей упоминается уже Гомером; свадебное шествие представлено на щите Ахилла. «Они ведут невесту по улицам города в ярком блеске факелов; громко звучит свадебная песнь, молодежь кружится в танце, и над ними парит музыка лир и флейт; женщины выходят к порогу и наблюдают за шествием».