Леонид Почивалов - «Мечта» уходит в океан

Старший из горцев о чем-то расспрашивает мистера Бхасина по-хинди.

— Интересуется, откуда вы, — переводит мистер Бхасин. — Я сказал, что из Советского Союза, но они не слышали о такой стране. Знают только о соседних деревнях за горными хребтами. — Вздохнув, он добавляет: — В этой глуши еще много неграмотных. Откуда им знать о других странах?

Опять какие-то переговоры по-хинди. И новый вопрос: умеем ли мы петь?

— Просят спеть такое, что поет ваш народ, — поясняет мистер Махаврат, который все еще явно переживает нашу неудачную поездку в джунгли. — Но, может быть, вы устали?

— Нет, — говорит Абу. — Не устали. Мы, конечно, не певцы, но попробуем. — Взглянул на нас: — Что споем?

— Нашу любимую! — предлагаю я.

— Идет! Лена, начинай!

Лена поднялась с травы и звонко начала:

Горцы слушают внимательно, чуть склонив головы. А потом, когда мы кончаем, лихо поводя плечами, блеснув улыбками, как грянут хором нам в ответ свою горскую, да такую удалую да красивую, что заслушаешься. Чувствуя, что нам нравится, добродушно похохатывают: вот какие у нас песни!

Мистер Бхасин предлагает, чтобы мы непременно выехали из гор засветло. Слишком опасная дорога.

И вот мы возвращаемся назад. У мистера Махаврата усталый и огорченный вид, и всю дорогу он грустно помалкивает.

Машина осторожно пробирается по вырубленной в скалах неровной грунтовой дороге. Легко и в пропасть угодить. А пропасти здесь, в предгорьях Гималаев, внушительные. Заглянешь — сердце холодеет. Когда ехали в парк, их не видели в темноте. А сейчас страшновато.

И вдруг на перевале путь нам преграждает препятствие. Со склона горы сполз на дорогу мелкий гравий, лег перед колесами автомашины толстым и зыбким слоем, медленно стекает эта каменная масса с уступа скалы в глубокую пропасть, которая разверзлась с левой стороны от дороги.

— Обвал произошел ночью, уже после того, как мы проехали, — говорит мистер Бхасин.

Мы вышли из машины, стоим перед каменным потоком в растерянности. Что делать? Получается, что нужно ждать, когда из города приедет сюда бригада рабочих и расчистит дорогу. Ждать придется, может быть, несколько суток. Бросить здесь машину и идти пешком? Но до магистрального шоссе еще много километров, и всё через джунгли.

— Нет! — решительно крутит головой мистер Бхасин. — Это не подходит. Выход один…

Он решителен и непреклонен. Нам велит пешком переправляться на ту сторону каменного потока и, когда мы оказываемся в безопасности за пределами осыпи, садится за руль. Дверь в машине оставляет открытой, привязав ее веревкой. Это на случай, если придется в критический момент выпрыгивать. Грозно ревет мотор, и машина медленно вползает в каменный поток.

Преодоление препятствия продолжалось всего несколько минут, но минуты эти были для нас нелегкими. Был в натуге автомобильный мотор, визжали колеса, утопая в гравии, гудел, звенел, звякал вдруг оживший каменный поток, стремясь утянуть машину к пропасти и вместе с камнями скинуть вниз. В какой-то момент машина, которая метр за метром пробиралась вперед, вдруг, увлеченная движением камня, оказалась почти у самого обрыва. Всего два метра, и ее переднее колесо зависнет над пропастью. У нас заледенели спины. Почему же водитель не выпрыгивает? Ведь он…

Но машина все-таки удержалась в потоке, с трудом, медленно преодолела его и вот наконец выбралась на твердую дорогу.

Мы бросились к мистеру Бхасину и стали поочередно пожимать его руку.

— Вы просто герой! Вы настоящий герой, — взволнованно говорила Лена.

Но мистер Бхасин смущенно отмахивался:

— Ничего особенного я не сделал. Ведь другого выхода не было. Не мог же я позволить нашим русским друзьям много километров пешком тащиться через джунгли.

Ветер за бортом прохладен и ласков, он гладит наши лица влажными ладонями, и здесь, в тропиках, только в океане и находишь прохладу. Мы уже давно скитаемся по разным широтам — то влезаем в меховые комбинезоны, подходя к берегам Антарктиды, то носим одни шорты да легкие безрукавки, когда оказываемся в тропиках.

Но сейчас «Мечта» с каждым днем все приближается к ласковым берегам земель нашего родного северного полушария. Мы миновали неспокойный Индийский океан, где нас крепко побросало на волне, успешно одолели бурный Баб-эль-Мандебский пролив. С левого борта проступили берега Африки — обогнули ее теперь уже с востока. Вошли в Красное море, где вода была вовсе не красной, как я ожидал. Скорее, вода была похожа здесь на белую взлохмаченную пену. Все время штормило. И вот, вконец измученные качкой, борьбой с ветром, бессонницей, мы добрались до египетского порта Суэц, еще раз убедившись в том, что быть моряком совсем не простое дело.