В. Храковский - 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе

Это требование основано на следующих языковых фактах:

• Некоторые глаголы в некоторых языках (например, метерологические глаголы в индоевропейских языках) не имеют ГСинтА I: в английских фразах It rains. It thunders и т. д. выступает фиктивное подлежащее гг, которое на ГСинт-уровне не появляется. В результате, в ГСинтС такие глаголы вообще не имеют актантов.

• Некоторые одноактантные глаголы в некоторых языках имеют лишь ГСинтА II, как, например, тошнить или РВАТЬ: Его тошнит, Ее рвет или лат. Me pudet «Мне стыдно».

• Идиомы, включающие подлежащее, например:

КАКАЯ МУХА укусила Х-А? «Почему X так раздражен?»

или

ЧЕРТ БЫ побрал Х-А! «Я желаю Х-у всяческого зла».

Такие идиомы имеют только ГСинтА ШШ. На ГСинт-уровне, идиома представляется одним узлом, из которого не выходит ветка с номером I.

• Глагол в таком залоге, который блокирует (= подавляет) выражение ГСинтА I; например, у форм бессубъектного суппрессива нумерация ГСинт-актантов начинается с II: см. пункт 5 в разделе 4, с. 295–296.

Эти примеры показывают возможность диатез, в которых нумерация ГСинтА начинается не с I, а с II.

Бессубъектный суппрессив необходимо отличать от весьма похожего явления: использование неопределенного субъекта. Хороший пример неопределенного субъекта дает [Givón 1990: 581] (где, однако, предлагается иное описание):

В таких фразах невозможно ни реальное подлежащее, ни агентивное дополнение. Однако глагольная форма выражает единственность [-Ø]/множественность [-qa] Деятеля; поэтому я считаю суффикс — ta показателем неопределенного субъекта — нечто близкое по смыслу к фр. ON или нем. MAN. Если бы суффикс — ta был показателем бессубъектного суппрессив а, то число чего маркировалось бы тогда суффиксами — Ø и — qa?

Данная конструкция — возвратный глагол в 3-ем лице ед. числа с прямым дополнением — осуждается нормативной грамматикой, однако широко распространена на практике.

«косвенный рефлексив»:

Автор посвящает эту статью Эккехарду Кёнигу (Ekkehard König) по случаю его 60-летия.

Во втором предложении, в отличие от первого, отсутствует обязательное указание на одновременность. Последнее обстоятельство нередко приводится в качестве обязательного признака реципроков. Это свойство, однако, отсутствует во многих языках и у многих реципроков.

Ср. русский постфикс — ся/-сь, восходящий к местоимению себя, и норвежский постфикс -8, восходящий к протоскандинавскому местоимению *sik. См., например, [Faltz 1977:215,228,272й].

Это сходство отметил еще Сепир, который при описании префикса па-/папа- в южном паюте (уто-ацтекская семья) указывал, что его основным значением является реципрокальное отношение, обычно между субъектами (ср. na-γwi'pa- «бить друг друга») и реже между объектами (ср. nan-tsin'na- «соединять, каузировать бьггь соединенным») [Sapir 1930: 106].

Я отвлекаюсь здесь от специфических пространственных деривационных аффиксов типа русской приставки с -, образующих немало локативных реципроков (ср. с-шить, с-клеить, с-крестить что-л. вместе; а также с-бежать- ся, со-йти- сь, съ-ехать- ся, с-липнуть- ся, с-клеить- ся). Подобных дериватов может быть достаточно много. Так, например, в русском выявлено около 500 глаголов, обозначающих соединение или разъединение [Просянкина 1989:164–165].

Попутно отмечу, что реципрокальный показатель в якутском языке, как и в ряде других тюркских языков, образует дериваты с редким многообразием валентностных и семантических характеристик. Так, например, в (8а) налицо такие значения: реципрокальное с детранзитивацией исходного глагола, ii. социативное значение с сохранением валентности, iii. комитативное значение с увеличением валентности, iv. ассистивное значение с увеличением валентности, и, наконец, в (8 г) налицо антикаузативное значение и детранзитивация с элиминацией исходного подлежащего и повышением ранга дополнения.

Социативное значение в свою очередь может включать в себя следующие смысловые компоненты: (а) «вместе, совместно», «в одном месте» — локативная характеристика, (б) «одновременно» — аспектуальная характеристика, (в) «много» (по крайней мере более одного) — количественная характеристика, и, наконец, (г) нередко, особенно у интранзитивных глаголов, присутствуют также компоненты типа «дружно, организованно, целенаправленно, интенсивно» — своего рода модальные характеристики; ср. якутский: Ого-лор ыта- h-ал-лар «Дети кричат (все вместе, дружно, как будто соревнуясь)» (-лор = мн. ч.; — й- = интервокальный вариант реципрокального суффикса — с-; — ал = презенс; — лар = 3 л. мн. ч.). Ср. также карачаевский социатив аŷузлан- ыш- «перекусить (=поесть немного) вместе, обо всех, поспешно» в (51б).