Дмитрий Токарев - Курс на худшее - Абсурд как категория текста у Д.Хармса и С.Беккета

Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. С. 69–70.

Husserl E. La crise des sciences européennes et la phénoménologie transcendantale / Trad, par G. Granel. Paris: Gallimard, 1976. P. 10. В 1961 году Беккет с возмущением рассказывал: «Однажды на приеме один так называемый английский интеллектуал спросил меня, почему я пишу всегда о скорби, как будто в этом было что-то извращенное!» (Интервью с Томом Драйвером (T.F. Driver) // Columbia University Forum. Summer 1961. Цит. no: Mélèse P. Samuel Beckett. P. 140).

Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. С. 66.

Diemer A. Edmund Husserl. Meisenheim am Gian, 1956. S. 17.

Рассказ Хармса «Голубая тетрадь № 10» носит подзаголовок «Против Канта».

Цит. по: Mélèse P. Samuel Beckett. P. 138.

Пьесы театра абсурда, в том числе и пьеса Хармса «Елизавета Бам», порывают с этой традицией. Примечательно, что сюжет — это то, что понятно детям, которые внушают нашим писателям такое отвращение.

Todorov T. Introduction a la littérature fantastique. Paris: Seuil, 1970. P. 29.

Характерно, что, по мысли Л. Липавского, пытки не «умещаются ни в какой философской системе» ( Чинари—1, 223).

См., к примеру, описание сна Я. Друскина: «Я встретил Л. В. Г. на улице, — пересказывает свой сон философ. — Он был какой-то просветленный и неинтересный. Я хотел, чтобы он сделал чудо, но прямо просить чуда нельзя. Я попросил его подбросите меня. Он подбросил. — Ну, это еще не чудо, — подумал я, и попросил его подбросить повыше. Он подбросил меня почти до трамвайных проводов. Я все еще не был уверен в чуде. — Л.B., а Вы не можете меня подбросить еще выше? — Он подбросил меня выше трамвайных проводов. — Ну, это уже чудо, — подумал я, и сразу стало неинтересно. Совершенное чудо стало неинтересным» ( Чинари—1, 857). О чуде у Хармса см.: Герасимова А. Даниил Хармс как сочинитель (проблема чуда) // НЛО. 1995. № 16. С. 129–139.

«Если, однако, восприятие более не имеет места, — указывает Гуссерль, — если мы более не видим движения или — если речь идет о мелодии — мелодия сыграна и наступила тишина, то к последней фазе присоединяется не новая фаза восприятия, но только фаза свежей памяти, к последней снова таковая и т. д. При этом происходит непрестанное отодвигание в прошлое, один и тот же непрерывный комплекс подвергается далее модификации, вплоть до исчезновения; ибо вместе с модификацией идет рука об руку ослабление, которое в конечном итоге завершается неощутимостью» (Гуссерль Э. Собр. соч. Т. 1. Феноменология внутреннего сознания времени. М., 1994. С. 33–34).

В стихотворении «О водяных кругах» (1933) ноль-круг, образовавшийся в результате падения камня, плавает по воде и не тонет; тем самым он сохраняет твердость камня, противопоставленную текучести водной стихии.

Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. С. 30.

Хармс Д. Собрание произведений: В 9-ти кн. / Под ред. М. Мейлаха и В. Эрля. Bremen: K-Presse, 1978–1988. Т. 3. С. 13. Курсив мой (в файле — полужирный — прим. верст. ).

Beckett S. Nouvells et Textes pour rien. P. 117–118.

В файле — полужирный — прим. верст.

Разумеется, приближение смерти не может не пугать Введенского, поскольку смерть мыслится им как событие «окончательное». В тексте «Заболевание сифилисом, отрезанная нога, выдернутый зуб» (1932–1933) он рассматривает заболевание сифилисом, визит к дантисту или хирургу, а также заключение под стражу как «микросмерть», как предвестие небытия. «Тут еще плохо то, — вспоминает он о своем личном опыте пребывания в тюрьме, — что это было что-то безусловно окончательное и единственное, и состоявшееся, и настоящее. И это в моем понимании тоже становится числом. Это можно покрыть числом один. А один, по-моему, это целая жизнь одного человека от начала до конца, и нормально это Один мы должны бы чувствовать только в последний миг. А тут вдруг это входит внутри жизни. Это ничем не поправимая беда». Мы чувствуем время, пока дантист варит свои щипцы, но оно исчезает при приближении события; «все это меня пугает, — говорит Введенский. — Тут входит слово никогда» ( Чинари—1, 548). Напомню, что для чинарей событие — это скорее что-то позитивное, событие нарушает рутину земного существования. Важно также, что для Хармса число 1 — это показатель отсутствия счета.