Чарльз Флауэрс - 10 ЗАПОВЕДЕЙ НЕСТАБИЛЬНОСТИ. ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ИДЕИ XX ВЕКА

Уже из самых первых сообщений с французских и бельгийских позиций, подвергнутых невиданным ранее по масштабам бомбардировкам со стороны немцев, стало известно о ненормальном поведении многих солдат и офицеров. Корреспонденты отмечали неестественный блеск глаз, дрожание рук и застывшее выражение ужаса на лицах оборонявшихся. При чудовищном круглосуточном артобстреле солдаты впадали в панику, начинали беспричинно смеяться или плакать, т. е. превращались в истериков или, по крайней мере, выглядели клиническими истериками. Вначале высокомерным немецким офицерам казалось, что все это лишь доказывает превосходство германского боевого духа и лишний раз подтверждает мнение кайзера Вильгельма о трусости и неврастеничности пуалю (распространенная кличка французских рядовых), однако позже, когда союзники смогли организовать достойный отпор и ввели в действие собственную мощную артиллерию, выяснилось, что немецкие солдаты (французы именовали их бошами) при мощных и длительных бомбардировках ведут себя совершенно так же. Речь шла о новом явлении, о новом массовом психическом заболевании, для которого было предложено несколько разных, но весьма близких по смыслу обозначений. Привычное медицинское название этого синдрома { shell shock, шок артобстрела) можно считать неудачным и даже неправильным, поскольку и после прекращения артобстрела или бомбардировки его жертвы очень часто оставались глухими, немыми или дрожащими от страха психическими калеками.

По далеко не полной статистике, примерно 80 тысяч солдат с обеих сторон было выведено из строя в результате психических заболеваний в описанных условиях. Некоторые из них позднее частично приходили в себя на короткое время (мой дед с отцовской стороны был одним из них), но многие больше никогда не стали полноценными людьми и нормальными отцами семейств. Семью моего деда можно почти целиком отнести к так называемым «вторичным жертвам» войны, учитывая его психическое состояние, связанное с этим самоубийство бабушки и психологические проблемы следующих поколений. Смертность среди даже внешне благополучных ветеранов войны была очень высокой, из-за чего в обычной речи даже появилось понятие «солдатское сердце».

Возможно, основная проблема заключалась в том, что потерявший руку паренек Джонни возвращался с войны все тем же человеком (разве что получал от односельчан кличку «однорукий»), в то время как переживший шок бомбежки Джонни был психически искалечен, превращался в новую личность. Менялось представление о постоянстве человеческой сущности и ее свойств, теряли смысл точные клички и характеристики, поскольку новый Джонни совершенно не напоминал поведением, например, довоенного «весельчака Джонни» или «пунктуальнейшего Джонни». Психическая травма катализировала изменение личности.

Рассказ о шоке от бомбежки на полях Франции может показаться банальным американской публике, которая со времен вьетнамской войны свыклась с термином «послевоенный стресс». Этот термин до сих пор широко эксплуатируется телевидением и шоу-бизнесом. Военное руководство времен Первой мировой, впервые столкнувшееся с этим явлением, долгое время считало его проявлением «трусости» и какое-то время практиковало расстрелы при проявлениях массовой паники, однако даже столь «рациональная» терапия не излечивала иррациональность поведения жертв бомбардировки.

Пока военные медики тщетно пытались помочь таким пациентам обычными методами, психоаналитик Фрейд сумел понять истинный характер заболевания. Еще со времен работы в клинике Шарко он знал, что поведение истеричных больных очень часто возникает при невозможности преодолеть какие-то «подавленные воспоминания». Точно так же жертвы «военного невроза» не могли справиться с воспоминаниями о невыносимом психологическим конфликте, который когда-то настиг их в траншеях. Конфликт заключался в том, что при бомбежке солдат не имеет никакой возможности пойти в атаку и схватиться с противником в открытом бою, но он же (одновременно) не имеет права оставлять позиции. В этой ситуации, когда нельзя сражаться и нельзя убегать, заключен тяжелый психологический конфликт, который позднее не исчезает, а уходит внутрь психики в бессознательное. Даже если человек оставался внешне спокойным и выдерживал напряжение, грубое нарушение разумной реакции на ситуацию «дерись или убегай!», невозможность принять быстрое и естественное решение откладывались в глубинах психики, независимо от того, что человек не мог сформулировать этот психологический конфликт в рациональном виде и в соответствующих понятиях. Проявления «военного невроза» были самыми разнообразными, от непрерывного подергивания до кататонии (полной неподвижности) или непрерывного плача. Один известный нейрофизиолог того времени удачно назвал таких пациентов жертвами «войны нервов». Несколько позднее, когда началась «перековка духовных мечей на духовные орала», широкая общественность и профессионалы-психиатры стали признавать, что теория Фрейда действительно представляет собой совершенно новый и фундаментальный подход к объяснению поведения и эмоций, и его достоверность может быть подтверждена многими фактами общественной жизни и медицинской практики.