Эрик Дрекслер - Машины создания

Самое лучшее – это бегство от реальности не ощущается как бегство. Настрой на глобальный спад должен давать то, что суровые факты будут восприниматься без содрогания. Однако такое будущее не оказалось бы чем-то новым: оно толкнуло бы нас по направлению к подобной нищете прошлого Европы или настоящего стран третьего мира. Настоящая смелость требует встречать реальность лицом к лицу, встречать ускоряющиеся изменения в мире, которые не имеют автоматической остановки. Это ставит огромные и крайне существенные интеллектуальные, моральные и политические задачи.

Предостережения о ложных границах приносит двойной вред. Во-первых, они дискредитируют саму идею ограничений, притупляя интеллектуальный инструмент, который нам необходим, чтобы понять наше будущее. Но что хуже, такие предостережения отвлекают внимание от настоящих проблем. В западном мире существует живая политическая традиция, которая поощряет подозрительность к технологии. До той степени, пока вначале она дисциплинирует свои подозрения, проверяя их относительно реальности и далее выбирая работоспособные стратегии для управления изменением, эта традиция может вложить многое в выживание жизни и цивилизации. Но люди, озабоченные технологией и будущим – ограниченный ресурс. Мир не может себе позволить расточать их усилия на бесплодные кампании, чтобы остановить глобальный поток технологии узким веником западных движений протеста. Грядущие проблемы требуют более тонких стратегий.

Никто не может пока сказать наверняка, какие проблемы окажутся наиболее важными, или какие стратегии окажутся наилучшими для их разрешения. Однако мы уже можем видеть новые проблемы огромной важности, и мы можем различить стратегии с различной степенью перспективности. Короче говоря, мы можем видеть достаточно о будущем, чтобы идентифицировать цели, которые стоят того, чтобы им следовать.

Размножающиеся ассемблеры и мыслящие машины создают принципиальные угрозы для людей и жизни на Земле. Сегодняшние организмы имеют способности далеко от пределов возможного, и наши машины эволюционируют быстрее, чем мы сами. В пределах нескольких десятилетий представляется вероятным, что они на превзойдут. Если мы не научимся жить с ними в безопасности, наше будущее вероятно будет и восхитительным, и коротким. Мы не можем надеяться предвидеть все проблемы впереди, однако, уделяя внимания большим, принципиальным моментам, мы, возможно, в состоянии предвидеть наиболее значительные задачи и получить некоторое представление о том, как с ними иметь дело.

Без сомнения, будут написаны целые книги о грядущих социальных сдвигах: что случится с глобальным порядком, когда ассемблеры и автоматический инжиниринг исключать необходимость в большей части международной торговли? Как общество изменится, когда отдельные люди смогут жить независимо? Что мы будем делать, когда размножающиеся ассемблеры смогут производить почти всё что угодно без человеческого труда? Что мы будем делать, когда системы ИИ смогут думать быстрее, чем люди? (И до того, как они придут к заключению, что люди отчаются что-либо делать или создавать, авторы могут рассмотреть, как бегуны относятся к машинам, или как художники относятся к камерам.)

В действительности авторы уже почти предвидели и проговорили несколько из этих моментов. Каждый из них – дело необычайной важности, но более фундаментальным, чем любой из них является выживание жизни и свобода. В конце концов, если жизнь или свобода исчезнут, то наши идеи о социальных проблемах больше не будут иметь значения.

В главе 4 я описал кое-что из того, что воспроизводящиеся ассемблеры будут делать для нас, если мы будем с ними правильно обращаться. Приводимые в движение топливом или солнечным светом, они будут способны делать почти всё что угодно (включая их самих) из широко распространённых материалов.

Живые организмы также приводятся в движение топливом или солнечным светом, и также делают большую часть себя из широко распространённых материалов. Но в отличие от систем, основанных на ассемблерах, они не могут делать "почти всё что угодно".