Павел Гуревич - Куда идешь, человек?

Если сравнить дикую и домашнюю лошадей, можно отметить, что между ними есть различие. Но носит ли оно принципиальный характер? Ведь биологическая организация, повадки, видовые особенности окажутся, несомненно, одинаковыми. Возможно ли такое рассуждение, если речь идет о сопоставлении дикаря-антропоида и современного человека? Тут обнаружится масса различий… Культура накладывает глубокий отпечаток не только на поведение человека, но и на его своеобразие.

Вот почему многие ученые, указывая на способность человека изменять самого себя, приходят к выводу, что никакой однажды преднайденной природы человека нег. Эту точку зрения поддерживают многие антропологи. Они утверждают, что человеческая натура восприимчива к бесконечным пересотворениям, ее внутреннее устойчивое ядро может быть расколото, разрушено, а изначальная природа преобразована в соответствии с той или иной программой.

Подобная позиция характерна для тех мыслителей, которые отстаивают мысль об абсолютном приоритете культуры, общественных форм жизни над природными предпосылками человеческого бытия. В частности, среди структуралистов [16] Направление в современной западной философии, представляющее объекты в виде соответствующих структур бытует убеждение, что человек есть слепок формирующих его культурных условий. Отсюда вывод: хочешь проникнуть в тайну человека, изучай те или иные структуры культуры, ибо индивид отражает их изменчивые формы.

В XX в. исторический подход был подкреплен исследованиями в области культурной антропологии. Когда ученые обратились к изучению так называемых примитивных сообществ, выявилось разительное несоответствие между обычаями, традициями, ценностями различных культур. Оказалось, что даже способность мыслить, которая казалась универсальной, существенно зависит от специфики культуры. О какой же единой человеческой природе можно вести речь!

Представление о том, что человеческую природу можно радикально изменить, складывалось и в религиозном сознании. Уже в христианстве появилось воззрение, что в результате нравственных усилий можно создать «нового человека». Облагораживание человека предполагает изживание устойчивых задатков Адамова потомка, присущей ему животности, разрушительных наклонностей.

Мысль о том, что существует некая единая человеческая природа, казалась сомнительной и еще по одной причине. Когда рождались те или иные социальные доктрины, то их творцы доказывали разумность своих проектов, ссылаясь на человеческую природу. Но эта ссылка оправдывала самые неожиданные программы. Например, Платон, Аристотель и большинство мыслителей вплоть до Великой французской революции, ссылаясь на человеческую природу, оправдывали рабство. Нацисты и расисты, обосновывая собственные установления, естественно, полагали, что прекрасно осведомлены о человеческой натуре. Казарменный социализм, вербуя своих сторонников и разворачивая дальние социальные перспективы, ссылался на то, что такова уже человеческая природа.

Естественно, если различные идеологические течения имеют в виду неадекватно понятую человеческую природу, можно предположить, что таковая в качестве некоей тотальности вообще отсутствует. Это воззрение укреплялось также потому, что многие ученые выдвигали идею такой личности, которая создает себя, меняет себя. Столь разные философы, как, например, С. Кьеркегор или У. Джеймс, А. Бергсон или де Шарден полагали, что человек — творец собственной истории.

В древности думали, что жизнь на Земле простирается от акта творения и до. конца света. Следовательно, человек — это существо, помещенное в этот мир, чтобы в любое мгновение своей жизни обрести либо спасение, либо проклятие. Но постепенно идея времени, переменчивости стала проникать в философию и психологию. Отсюда укрепилось воззрение, будто мы такие, какими сделали себя в процессе жизни. Если же человек историчен и преходящ во времени, если он конструирует себя, изменяясь и модифицируясь во времени, стало быть, никакой устоявшейся человеческой природы нет и быть не может.

Разумеется, было бы ошибкой полагать, что человек с момента своего появления совершенно не изменился. По сути дела, такую позицию можно назвать неэволюционистской и неисторической. Между нашими предками и цивилизованным человеком последних четырех-шести тысячелетий — огромное различие. Да и общая антропологическая характеристика человека как хомо сапиенс на протяжении длительного процесса становления сына природы, охватывающего почти 2,5 млн. лет, не остается неизменной.