Абрам Фет - Катастрофы в природе и обществе

Рикардо исходил из того, что изделие, выступающее в готовом виде в качестве товара, тоже переводится из одного состояния в другое с помощью работы: оно является на фабрику в виде сырья или полуфабриката и обрабатывается там до требуемого вида. Он полагал, что на каждой стадии обработки можно приписать изделию некоторую числовую характеристику, возрастающую на затраченную работу, и эту гипотетическую характеристику назвал "стоимостью". До сих пор аналогия с механикой кажется ясной: надо только суметь вычислить работу по изготовлении изделия и доказать, что она не зависит от способа превращения этого изделия из начального состояния в конечное. Рикардо пытался измерить работу над изделием часами рабочего времени, затраченными на эту работу, но столкнулся здесь с затруднениями, которые не смог преодолеть никто из экономистов. В самом деле, разные рабочие могут иметь различные навыки, могут использоваться различные технологии, и применение машин резко изменяет необходимое для обработки время. Один и тот же результат, в отличие от механики, может быть достигнут с приложением разной работы. Отдавая себе в этом отчет, Рикардо пытался учесть технологию, применяемую в данном месте в данное время, и говорил об "общественно необходимом" рабочем времени, то есть о среднем времени, необходимом для изготовления изделия при заданных технических условиях. Но тогда "стоимость" изделия зависит от весьма сложных условий производства, не допускающих однозначного описания, то есть в отличие от энергии "стоимость" невычислима . Это понятие оказалось непохожим на понятия современной науки и столь же бесполезным для исследования конкретных явлений, как те "сущности", которые Аристотель приписывал всем вещам, к большому ущербу для развития науки. "Стоимость" – это схоластическое построение, которое не проясняет, а запутывает экономические вопросы.

Капитализм можно определить как способ производства, в основе которого лежит рынок труда. Отвратительное свойство рынка труда состоит в том, что товаром на этом рынке является человек. Конечно, можно сказать, что рабочий продает не самого себя, а свой труд в течение определенной части суток, и с научной точки зрения предыдущее утверждение неточно. Но труд этот происходит в условиях полной зависимости от предпринимателя и напоминает рабство еще и в том отношении, что произведенный продукт, как правило, для рабочего безразличен, не связан с его эмоциями и личными склонностями, а часто даже ему непонятен. Применение машин придало труду рабочего механический характер, сводя его к повторению нескольких однообразных движений. Этот труд еще хуже, чем труд батрака, все же осмысленный и происходящий в естественных условиях. Крестьянин, работавший на своей земле, или ремесленник, работавший в своей мастерской, был независимый предприниматель, самостоятельно решавший свои дела и бравший на себя связанный с этим риск. Можно думать, что его положение более соответствовало достоинству человека, чем положение современного рабочего, труд которого, как правило, мог бы выполнять и робот, если бы роботы были бы столь же дешевы, как он. Можно рассчитывать, что роботы станут дешевле и избавят людей от такого труда. В наше время б?льшая часть наемных работников может работать на дому, наподобие ремесленников.

Против высказанных выше мнений нередко возражали, говоря, что всякая работа утомительна и однообразна, что вообще труд является проклятием человеческого рода (наказанием за первородный грех, если вы в это верите), и что все неприятности наемного труда искупаются отсутствием личной ответственности и более высоким уровнем потребления. Далее, утверждали, что в любом обществе люди связаны взаимными зависимостями, и что зависимость крестьянина от феодала или ремесленника от цеховых правил была ничуть не лучше зависимости от предпринимателя, с которым рабочий может порвать, когда захочет. Нельзя отрицать, что эти соображения не лишены смысла: наши предпочтения во многом определяются отвращением к тому, что мы знаем, и иллюзиями относительно того, чего мы не знаем по собственному опыту. Иллюзии по поводу прошлого всегда сомнительны, и все попытки вернуться к прошлому обречены на неудачу. И все же нам кажется, что в основе только что изложенных рассуждений лежит пессимизм, убеждение в обреченности человека, тогда как предыдущая точка зрения – разделяемая авторами этой книги – по крайней мере допускает возможность изменения существующих условий. Всякий, кому довелось работать на заводе или обслуживать какую-нибудь машину только для заработка, знает, что он не хотел этого делать, и что никто этого не хочет. Чем скорее такую работу станут выполнять роботы, тем лучше – хотя тогда возникнет проблема, чем занять всех этих людей, не знающих ничего лучшего. Но пока существуют наемные рабочие (или наемные служащие), остается проблема эксплуатации.