Епископ Варнава Беляев - Основы искусства святости. т3

-75-

демонам, к заблуждению и во глубину погибели»*. (Св. Григорий Богослов. Творения. Ч. 4. М., 1889. С. 50-51. Слово 43. — Прим, составителя.) Отсюда понятны слова апостола Иакова: не предметы, подлежащие научному

исследованию, мерзки и бесовски, а направление науки, дух ее. Как избежать тлетворного сего влияния, подробнее сказано будет после, а сейчас только замечу, что когда я говорю в этой книге о несостоятельности и вреде науки и шире — всей культуры, то разумею их ложное, демонское направление, в котором для истины и благочестия не остается пространства ни одной пяди, ни одной сотой. Понятно, что слабые души могут пользоваться этой самой наукой (например математикой и инженерно-архитектурным искусством для постройки храмов, железными дорогами для поездки к святым местам или по необходимым делам, а не в качестве, следовательно, туристов), и этого будет довольно с них; сильные же, вооруженные невидимою силою, простираются на большее — входят открыто и безбоязненно в самый стан сопротивника и наносят ему смертельные раны у него же самого в доме, то есть изучают его лжеучения, исследуют внимательно его ядовитые произведения искусства, вскрывая их гниль и смертоносные жала. А слабым душам надо затыкать уши и бежать от всего, несогласного с учением Церкви. И не позволять себе рассуждать. Учить, если заставляют (в школах), учи, знай, но относись, как к срамным словам, услышанным на улице или считанным с забора. Так как в миру теперь все против Бога направлено, то вреда не будет, если и на всякую науку так будешь смотреть — на историю, литературу, естествознание и прочее. Лишь бы мы все делали с мыслью о Боге и ради Бога, а не просто ради гнушания самими предметами.

1. Прикладной характер науки. Если одна наука -божественна, а другая — по характеру своему бесовская и крупицы истины в ней надо вылавливать, как блестки жира в пустых щах, то понятно, что к одной надо стремиться и изучать ее, а другую терпеть и все силы направлять, чтобы как-нибудь приложить ее к полезному и духовному делу. Так как сама по себе она не имеет ценности, которую находят в ней ученые, то оставим их увлекаться своими гипотезами, как ребенка, радующегося новым сочетаниям

-76-

бусинок в калейдоскопе, а мы тем временем подумаем о том, что можно взять из нее для защиты нашей веры. Собственно, надо бы, чтобы все ученые мира работали только для Бога, исследовали Его творение в целях прославления Его Самого, изучали свойства природы для того лишь, чтобы человеку не комфортабельнее жилось, а легче было исполнять заповеди Господни (печать, например, не для «культурных» целей надо бы употреблять, а на проповедь Слова

Божьего). Так как ученые и не думают это исполнять, то пусть делают христиане, что могут, выполняют вместо них. Когда наше время придет — после уничтожения всей культуры и самой земли со всеми ее делами (2 Пет. 3, 19), тогда настанет Царство Единого Бога, и все будет чинно, светло, славно, направлено на богоугождение и прославление Творца.

«Не стоит тратить свое время на расследования бесплодные, — говорит учитель первохристианской Церкви, Климент Александрийский 9. — Науки человеческие для истинного христианина представляют собой занятия лишь предуготовительные, впрочем, помогающие ему, насколько то возможно, не только воспарять умозрением к истине и утверждаться на этом непоколебимом основании, но и опровергать софизмы возражений против истины. Христианин должен быть знаком со всем курсом школьных наук и со всей эллинской мудростью, только он относится к ним, не как к имеющим значение существенное в себе, — он видит в них лишь полезную принадлежность, по времени и обстоятельствам даже необходимую. В руках еретиков науки служат средством для распространения лжи и зла, в руках же христианина они служат орудием к укреплению добра и истины».

2. В чем заключается истинная философия? Философия есть синтез, завершение всех наук. В чем же состоит для христианина «сумма всех наук», «наука из наук»? — Не в том, однако, что называется в миру философией. Хотя Климент Александрийский говорит, что христианин должен изучить всю мирскую книжную мудрость, но это относится к христианину, живущему в миру среди еретиков и желающему их же оружием защитить свою веру, и притом в целях прикладных, апологетических, о которых сказано было выше. Ну, а зачем же вся мудрость внешняя тому, кто не

-77-

поставлен, как пастырь или учитель церковный, на то, чтобы бороться и даже жить вместе с еретиками? Например, зачем она тому, кто хочет в молчании созидать в себе храм душевный Богу, обитель для пребывания в ней Св. Духа? — Конечно, незачем. Но ведь изучать добродетели делом, поучаться молитвенно в Законе Божием день и ночь — не настоящее ли призвание христианина? — Несомненно. Не является ли «наукой из наук» прохождение в монашестве духовного делания, как о том говорят святые отцы? 10-Всеконечно. Следовательно, кто, по зову Духа Божьего, углубится в доброделание, отринув всякую науку и возненавидев самый мир, не лучшее ли дело сделает в этом самом мире, не изучит ли высшую науку, какая только есть?