Айзек Азимов - Земля и космос. От реальности к гипотезе

Предположим, что Соединенные Штаты решили проводить политику строгого контроля за загрязнением окружающей среды и установили ограничение рождаемости в 200 миллионов человек. Может это как-то решить наши проблемы, если остальной мир будет плодиться подобно кроликам?

Могут сказать, что даже при стабильном народонаселении с нашей превосходной технологией мы легко можем защитить себя от остального мира, особенно если остальной мир будет испытывать голод и бедствия из-за перенаселения.

Но некоторые из этих держав имеют ядерное оружие, которое способно нанести нам огромный ущерб, пока мы стираем их с Земли; и все они имеют ресурсы, которые нам приходится импортировать. Мы можем с холодным сердцем смотреть на голод, который они испытывают, — но что будет, когда этот голод бросит эти народы на нас?

И что будет, если остальной мир также достигнет стабильного уровня народонаселения и с энергией примется за большее экономическое влияние в мире? Представьте, что каждый народ начнет драться за лидирующие позиции, не обращая внимания на других. Сможем мы убедить их, что половина их ресурсов принадлежит нам и что им не дозволено пользоваться этими ресурсами только потому, что мы не хотим ради кого-то с ними расставаться? Список наших потерь во Вьетнаме не придает мне уверенности в способности навязать нашу волю миру.

И если они как-то улучшат положение своих дел, не нанеся при этом нам ущерба, и начнут загрязнять окружающую среду с той интенсивностью, которой требует высокий уровень благосостояния, то что будет тогда?

Если мы в Соединенных Штатах очистим реки, перестанем засорять озера и задымлять атмосферу, что этот Кнут (король Англии (1016–1035), Дании (1018–1035) и Норвегии (1028–1035). — Примеч. пер. ) нового времени скажет о воздухе и воде Земли в целом: «Не пересекайте наши границы, поскольку у вас не чисто»?

Короче, наши проблемы носят общепланетный масштаб, и решения их также должны быть общепланетными.

Но что означает необходимость прийти к какому-либо соглашению для выработки общепланетарных решений?

По меньшей мере это означает, что Соединенные Штаты и Россия должны работать вместе. Между ними немыслима не только война, но даже основанные лишь на упрямстве и подозрительности разногласия, которые могли бы помешать совместным действиям по решению этих проблем, что в конечном счете приведет всех к гибели, но более мучительной, чем война.

Не следует давать национальной гордости и патриотизму мешать этому процессу. Здесь совершенно неуместно думать, что русские — это всего лишь банда комми (презрительное название коммунистов. — Примеч. авт. ), в то время как они считают, что мы — всего лишь банда империалистов. Правы они или нет, правы мы или нет — а может, правы и те и другие или и те и другие ошибаются, — это не играет роли. Мы просто вынуждены работать вместе, искать соглашения и выполнять их — или же мы все пойдем ко дну.

Но даже Соединенные Штаты и Россия вместе не могут сделать многого. Может также потребоваться искреннее стремление к сотрудничеству Западной Европы, Китая и Индии, чтобы найти общепланетарные решения. За ними — вольно или невольно — может последовать весь остальной мир, и, возможно, даже под плеткой.

Не поймите меня неправильно. Мне не нравится мысль о том, что самые могущественные нации должны применять силу, чтобы заставить выстроиться в линию всю планету. Я хотел бы видеть демократические правительства во всем мире с сильной, свободно избранной исполнительной властью с ограниченным сроком правления. Хотел бы представительные законодательные органы, которые уважают общепринятые в мире законы и подчиняются мнению большинства населения. Но меня беспокоит мысль, что такое недостижимо в ближайшие тридцать лет, а по моему мнению, мы имеем впереди только тридцать лет.

Таким образом, мы должны искать какой-то выход.

Проблема состоит в том, что наше общество, наша культура, все наши представления базируются на предположении, что мир бесконечен. Именно эта мысль звучит в словах моей знакомой дамы, что я привел в самом начале: «Давайте решим наши собственные проблемы прежде, чем решать проблемы других народов». Она не понимает, что нет больше разделения на «наши и ваши» проблемы — все они «наши».

Потому мне трудно понять, почему, придерживаясь устаревших представлений, мы идем навстречу гибели, вместо того чтобы сотрудничать, только из страха, что эти плохие парни могут как-то воспользоваться этим сотрудничеством и получить выгоду от наших хороших парней (и те парни, с другой стороны, будут говорить те же слова, только подразумевая под «хорошими парнями» себя, а под «плохими парнями» — нас).