Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

«Значение, придаваемое определенной массе полезных вещей ввиду наименьших расходов (прежних, теперешних или будущих), которых требует их приобретение, называется ценностью, основывающейся на издержках, значение же, придаваемое вещам ввиду наивысшей пользы, какую можно извлечь из них, называется потребительной ценностью, или ценностью, основывающейся на пользе. Но истинно ценной в хозяйственном смысле слова является только такая вещь, которой признанная и взвешенная польза по крайней мере уравновешивает издержки, если не превышает их. Истинная хозяйственная ценность представляет собой величину, в которой уравновешиваются ценность, основывающаяся на издержках, и ценность, основывающаяся на пользе» (S. 166). Как именно понимает здесь Шеффле это «равновесие», видно из следующих его слов:

«Хозяйственная ценность тем выше, чем больше ценность, основывающаяся на пользе, по сравнению с ценностью, основывающейся на издержках; она падает до нуля, когда обе ценности равны между собой; она превращается в отрицательную величину (Unwert), когда ценность, основывающаяся на пользе, оказывается меньше ценности, основывающейся на издержках» (S. 168). Итак, по мнению Шеффле, величина ценности определяется разницей между наивысшей пользой, какую может приносить вещь, и наименьшими издержками, с помощью которых можно ее изготовить. Это положение оказывается совершенно несостоятельным. Оно находится в резком противоречии с фактами, да и сам Шеффле принужден зачастую высказывать мнения, противоречащие этому положению. Предположим, что, будучи плохим спекулянтом, я вздумал построить в стране, где квартиры не отличаются удобством и где нет на них большого спроса, большой дом, который обошелся мне в 100 000 флоринов, но наемная ценность которого, определяющаяся капитализированной наемной платой, равняется 50 000 флоринов. Будет ли равняться «истинная» хозяйственная ценность этого дома нулю или даже отрицательной величине? Конечно, нет, но при продаже дома я смогу, вероятно, реализовать положительную ценность величиной 50 000 флоринов. Или предположим, что я спекулянт опытный и что дом свой я построил в такой местности, где его ценность, определяющаяся полезностью, достигает 120 000 флоринов. Спрашивается, неужели «истинная» ценность этого дома в самом деле будет равна лишь разности между 120 000 и 100 000 флоринов, т. е. 20 000 флоринов? Опять-та-ки, разумеется, нет! Ценность моего дома будет равняться 120 000 флоринов. Шеффле сам заявляет дальше, что все вещи, которые можно всегда получать без всяких расходов, ценности не имеют (S. 168, прим. 1). Совершенно верно, но это заявление противоречит приведенному выше основному положению нашего экономиста: ведь там, где ценность, основывающаяся на издержках, равна нулю, разница между ценностью, основывающейся на пользе, и ценностью, основывающейся на издержках, — разница, которую Шеффле называет «равновесием» той и другой, — оказывается тем значительнее, а следовательно, тем выше должна бы быть, по теории нашего экономиста, и ценность. Далее, Шеффле не признает за свободными материальными благами не только «истинной хозяйственной ценности», но и простой потребительной ценности, или ценности, основывающейся на пользе (S. 170). Опять-таки совершенно правильно, и опять-таки это противоречит основному положению нашего экономиста. В самом деле, ведь ценность, основывающаяся на пользе, определяется, по учению Шеффле, лишь «наивысшей пользой» и не имеет решительно никакой связи с издержками и лишениями (лишения Шеффле неоднократно приравнивает к издержкам или по крайней мере рассматривает их как нечто однородное с издержками; см., например, S. 168); а раз это так, то, очевидно, свободные материальные блага не могли бы лишиться ценности, основывающейся на пользе, благодаря тому только, что «они ничего не стоят, что приобретение их не сопряжено ни с какими усилиями». Все подобные противоречия свидетельствуют, с одной стороны, о той осмотрительности, с какой приступал Шеффле к решению конкретных задач, а с другой — о непригодности той формулировки, которую дал он общим принципам своей теории ценности. В одном месте (S. 175) Шеффле делает вполне верное замечание, что стремление избежать лишений, с которыми сопряжено приобретение материальных благ, и заботы о пользе, которую можно извлечь из них, имеют «один общий источник, глубоко коренящийся в человеческой психике». Вот из этого-то общего источника и нужно действительно выводить все явления ценности. Но в своей формуле «равновесия» Шеффле совершенно неправильно определил, каким образом и в какой мере польза и издержки участвуют в образовании ценности.