Лидия Грот - Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи

Есть основания полагать, что лидеры народного ополчения, активно включившиеся в эту дипломатическую игру, представляли себе всю ситуацию достаточно реально. Их настойчивые требования приезда принцев как минимум в Новгород, а затем и в Москву для проведения всех формальных актов принятия царской власти изрядно обременяли сначала Карла IX, а после его внезапной смерти 9 октября 1611 г. – и наследовавшего ему Густава Адольфа. У С.М. Соловьева приводятся фрагменты из летописи, посвященной описанию событий Смутного времени, и в том числе русско-шведских отношений. Там говорится, что в конце весны 1612 г., когда ополчение под руководством К. Минина и Д. Пожарского готовилось выступить «на очищение Московского государства», то «положили: отправить послов в Новгород, занять шведов мирными переговорами, а на козаков послать войско. В Новгород отправился Степан Татищев с выборными из каждого города по человеку, повез грамоты к митрополиту Исидору, князю Одоевскому и Делагарди: у митрополита и Одоевского ополчение спрашивало, как у них положено со шведами? К Делагарди писало, что если король шведский даст брата своего на государство и окрестит его в православную веру, то они рады быть с новгородцами в одном совете. Это было написано для того, говорит летопись, чтоб, как пойдут под Москву на очищение Московского государства, шведы не пошли воевать в поморские города».

Народное ополчение побеждает поляков. Горельеф с памятника Минину и Пожарскому

Известно, чем закончилась вся история. В ответ на запросы о приезде Карла Филиппа в Новгород, направляемые народным ополчением, шведский риксрод предложил отложить приезд принца до начала 1613 г. Но одновременно шведские отряды продолжали летом – осенью 1612 г. вести военные действия и осаждали Орешек, Копорье, Гдов и Ивангород. В октябре 1612 г. в Нижнем Новгороде было образовано второе земское правительство, и в течение этого месяца силами объединенного ополчения К. Минина и Д. Пожарского была освобождена Москва, которая снова стала центром, объединяющим силы Русского государства. 7 февраля 1613 г. земское правительство, рассуждая о кандидатах на русский престол, остановило свой выбор на Михаиле Романове, и 21 февраля от лица «Совета всея земли» он был провозглашен царем.

Казалось бы, все ясно и общеизвестно. Но споры в науке вокруг этих сюжетов, как уже было сказано, не утихают. И одна из самых живучих дискуссионных мыслей: был ли принц Карл Филипп альтернативой Михаилу Романову? Ход рассуждений сторонников этой идеи примерно таков: на самом деле очень многие в Русском государстве всерьез мечтали видеть на русском престоле шведского принца, в частности многие благородные бояре и князья, такие как сам князь Дмитрий Пожарский. Но народ и особенно буйное казачество, по темноте своей, не могли оценить всех прелестей приглашения иноземного кандидата – «своего» им, видишь ли, подавай. Пришлось уступить под напором консервативных сил и выбрать Михаила Романова. А патриотический порыв и настрой, превращение Минина и Пожарского в национальный символ – всё сочинили потом. Какой же князь Пожарский национальный патриот, если он на самом деле мечтал о шведском принце?! Идея «туземцев» и «иноземцев» в ходе выбора кандидата в правители крепко засела в головах многих современных исследователей.

В рамках этих взглядов вина за то, что Карл Филипп не был коронован на Русское царство, как-то плавно перекладывается на русскую сторону. Но ведь, рассуждая о том, хотел, например, князь Пожарский шведского принца на престол или только притворялся, что хотел, нельзя забывать и о том, а чего, собственно, хотела шведская сторона. А по имеющимся сведениям шведская сторона не имела никакого коренного интереса отправлять одного из своих принцев в Москву.

Это видно из того, как ими велись переговоры. Свои интересы в русских землях у шведских королей были, но к их интересам не принадлежала забота об урегулировании проблем верховной власти в Русском государстве. А поскольку шведские короли (как Карл IX, так и Густав Адольф) не были заинтересованы в отправке Карла Филиппа в Москву, то никакой «альтернативы» как бы и в зародыше не было. Были дипломатические игры, подспудный смысл которых осознавался всеми участниками, поскольку все они были опытными политиками, чего с инфантильным упрямством не замечают многие современные исследователи.