Лидия Грот - Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи

Восстановленная гробница князя Дмитрия Михайловича Пожарского в Спасо-Евфимиевом монастыре (Суздаль)

Всехсвятский мост и Кремль в конце XVII в. Рисунок А.М. Васнецова

Таков был фон событий, на котором развивалась дипломатическая карьера Петрея. Как было сказано выше, после вояжа Польша – Москва – Польша и возвращения в Швецию его карьера пошла в гору. В 1607 г. он уже с официальными полномочиями отправляется в Москву. Зимой 1608 г. – новая миссия в Москву, хотя дальше Нарвы ему проехать не удалось из-за усилившихся волнений в русских землях. В конце 1609 г. король отправляет Петрея в Москву с официальным предложением Василию Шуйскому о заключении союза. Эта его поездка была организована на самом высоком уровне, отряд Делагарди сопровождал его на всем пути до Москвы. Затем вплоть до 1614 г. Петрей почти безвыездно в русских землях, ездит с разными поручениями по русским городам – Ивангород, Орешек, Новгород.

Одновременно с продвижением на дипломатическом поприще в качестве доверенного лица короля он стал укреплять свое положение и с помощью пера. Стремление Петрея пробиться таким образом вполне объяснимо, поскольку положение доверенного королевского порученца могло измениться в любую минуту, и тогда он снова оказывался на обочине жизни, без гарантированного куска хлеба.

Свои записки Петрей посвятил нескольким влиятельным и высокопоставленным лицам, явно пытаясь использовать этот маленький памфлет как подножку для укрепления своих позиций на ступеньках карьерной лестницы. Именно этим, полагает автор биографического очерка о Петрее К. Таркиайнен, можно объяснить то, что «Реляция» Петрея – явно выраженная пропаганда, подлаженная под внутреннюю политику шведской короны того времени.

Откровенным прагматизмом была отмечена первая публикация Петрея или его записки очевидца событий Смутного времени – «Een wiss och sanfärdigh berättelse om några förandringar som j thesse framledne åhr vthi Storfurstendömet Muskow skedde äre»,1608 год, охарактеризованные в современной шведской публикации этого источника (под ред. Маргареты Аттиус Сольман) как политический памфлет.

Историк дает совершенно определенную характеристику этому произведению Петрея, написанному по его возвращении из Выборга и Нарвы, где он находился, ожидая возможности проехать дальше, в Москву:

«Работа Петра Петрея ставила своей целью показать, что волнения в землях на востоке, спровоцированные Сигизмундом, могут иметь злосчастные последствия для Швеции, если она ничего не предпримет. Иными словами говоря, его маленькая книжечка подготавливала почву для шведского вооруженного вмешательства в русские дела, что и произошло в первой половине 1609 г. Введение к книге было датировано непосредственно перед началом интервенции, а именно 8 ноября 1608 г.».

Страница из немецкого издания книги Петра Петрея

Печать Иоанна Магнуса

Из этого видно, что Петрей не удовольствовался только своими дипломатическими успехами, но подобно трудолюбивой пчеле не упускал случая извлекать сок из самых скромных своих творений. Это хорошо иллюстрируется упомянутым опусом Петрея о древних гото-шведских королях «Краткой и благодетельной хроникой обо всех свеярикских и гётских конунгах», опубликованным в 1611 г., в котором прилежно копировалась мифологизированная шведская история в её наиболее официозном варианте, восходящем к классику шведского готицизма и автору фантастической истории Швеции как прародины шведо-готов Иоанну Магнусу, и который носил также сугубо пропагандистский характер. В нем он постарался обрисовать, в духе готицизма, подвиги древних шведских конунгов и утверждал, что они завоевали полмира, достигнув пределов Азии, и собирали дань со всех земель к востоку и югу от Балтийского моря. Затрагивались и отношения с русскими, но ни слова не говорилось о шведском происхождении русских князей. Более того, в 1614 г., когда уже начала выходить из печати шведская версия «Истории о великом княжестве Московском», было опубликовано второе издание указанной хроники о гото-шведских королях, где тем же Петреем указано, что он «не нашёл в русских хрониках каких-либо сведений о завоеваниях шведских конунгов, но это и понятно, поскольку хроники начинают рассказ с прихода Рюрика, Синеуса и Трувора из Пруссии».