Гермар Рудольф - Лекции по холокосту

Однако в 1985 году во время перекрёстного допроса выяснилось, что данное им описание гипотетических газовых камер мало что общего имеет с действительностью[926]. Под нажимом защиты Врба в конце концов признался, что он сам газовых камер не видел, а при составлении того отчёта он всего лишь описал их на основании слухов, позволив себе при этом «поэтическую вольность»[927].

С: А что плохого в поэтической вольности?

Р: Когда автор позволяет себе нечто подобное и при этом не утверждает, что он говорит правду, — то да, в этом нет ничего предосудительного. Роман, как никак, — это переплетение выдумок. Всё, однако, меняется, когда автор заявляет, что он говорит правду, а именно это гордо утверждал Врба начиная с 1944 года. Прокурор, который вызвал Врбу в суд для дачи показаний о газовых камерах, почувствовал такое отвращение к лживости Врбы, что собственноручно прервал допрос Врбы ввиду явной ненадёжности последнего[928].

С: Ну, память Врбы, возможно, не была слишком надёжной, но это ещё не значит, что его показания были ложью.

Р: Это ещё не всё. Шведский профессор Георг Кляйн в книге «Пьета» пишет о разговоре, который состоялся у него с Врбой в 1987 году[929]. Кляйн был венгерским евреем, испытавшим на себе преследование евреев во время войны, но ничего не знавшим о массовом истреблении. В 1987 году Кляйн побеседовал с Врбой по поводу девятичасового фильма «Шоа», снятого несколькими годами ранее Клодом Ланцманом[930]. Речь, само собой, зашла и о лагерном опыте Врбы, поскольку Кляйн также был «пережившим холокост». Кляйн спросил у Врбы, если его коллеги знали о том, что он пережил время войны.

Сначала Врба ничего не ответил. Однако позже он с саркастичной усмешкой поведал, что один из его коллег был весьма взбудоражен, неожиданно увидев Врбу в фильме Ланцмана. Этот коллега, конечно же, хотел знать, если заявления Врбы, сделанные им в фильме, соответствовали действительности. На это Врба ответил: «Я не знаю. Я всего лишь был актёром и говорил по тексту». На что его коллега, в свою очередь, заявил: «Потрясающе! Я не знал, что ты был актёром. Почему же тогда говорилось, что фильм был сделан без актёров?»

Услышав это признание, Кляйн потерял дар речи и больше уже не задавал никаких вопросов. В своей книге он пишет, что никогда не забудет издевающейся усмешки Врбы.

С: Иначе говоря, Врба— не просто свидетель, позволяющий себе «поэтическую вольность»; он — бесстыжий обманщик.

С: Вообще-то Кляйн всего лишь повторяет то, что сказал ему Врба. Если Врба — обманщик, то как мы можем знать, если сказанное им Кляйну действительно является правдой?

Р:Здесь мы можем только гадать.

С: А если Клод Ланцман дал Врбе бумажку с текстом, то что это говорит о надёжности других свидетелей из фильма Ланцмана?

Р:Хороший вопрос. Давайте перейдём к самому большому обманщику — Клоду Ланмцану. Вы, наверно, помните его более чем странное заявление о том, что он бы уничтожил все вещественные и документальные доказательства существования газовых камер, если бы таковые когда-нибудь нашлись (глава 2.23). Давайте же рассмотрим это, на первый взгляд — нелогичное, заявление.

Как я уже говорил, Клод Ланцман является автором монументального труда— фильма «Шоа» продолжительностью девять с половиной часов, в котором он делает попытку опровергнуть ревизионистов. Данный фильм состоит исключительно из различных интервью со свидетелями. Некоторыми из этих свидетелей были бывшие эсэсовцы. Согласно Ланцману, некоторые из этих эсэсовцев согласились дать интервью только при условии, что их не будут снимать. Однако он будто бы снял эти интервью при помощи скрытой камеры.

Одним из эсэсовцев, будто бы обведённых вокруг пальца, был Франц Зухомель, который во время войны якобы был унтершарфюрером СС и служил в Треблинке. Из разбора показаний Зухомеля следует, что сказанное им не соответствует истине[931], но, впрочем, оставим до поры до времени этот момент. Рассмотрим-ка лучше утверждение Ланцмана о том, что он будто бы снял это интервью при помощи скрытой камеры, спрятанной в сумке. При просмотре данного интервью можно отметить следующее:

— во время длинных речей Зухомель нередко смотрит прямо в камеру;

— камера всё время правильно нацелена и сфокусирована;

— когда оба они смотрят на диаграмму лагеря, камера задерживается на этой диаграмме; затем камера увеличивает стрелку и следует точно за ней во время её движения по диаграмме.