Роберт Силверберг - Вверх по линии

– Нам нужно сматывать отсюда, – сказал Джад-2.

– До того, как появится еще один Джад.

– Верно. Потому что, если он нас увидит, он наверняка не подумает шунтироваться назад в без тринадцати минут до полуночи, а это… -…равносильно устранению и тебя, и меня.

– Но куда нам податься? – спросил он.

– Мы могли бы появиться за три или четыре минуты до этого и попытаться вместе схватить Зауэрабенда.

– Хуже некуда. Мы перехлестнемся с еще одним из нас – тем, кто на пути к свиданию с Пульхерией.

– Ну и что с того? Мы не будем ему в этом мешать, как только пригвоздим Зауэрабенда.

– Все равно, в этом нет ничего хорошего. Потому что, если мы снова упустим Зауэрабенда, мы вызовем еще одно изменение в потоке времени, и, возможно, породим третьего из нас. И приведем в действие механизм эффекта, подобного тому, который возникает в зале с зеркалами, когда мы будем метаться туда-сюда до тех пор, пока в этой комнате не станет нас добрый миллион. Он слишком быстр для нас с этим своим таймером.

– Ты прав, – сказал я, желая, чтобы Джад-2 вернулся туда, где ему надлежало быть, пока еще не стало слишком поздно.

А было сейчас без двенадцати минут двенадцать.

– У нас осталось всего шестьдесят секунд. Так куда же все-таки мы смываемся?

– Мы не возвращаемся назад и не делаем более попыток схватить Зауэрабенда. Это определенно.

– Да.

– Но мы ОБЯЗАНЫ обнаружить его.

– Да.

– А он может быть в какой-угодно эпохе.

– Да.

– Тогда двоих нас явно недостаточно. Нам должны оказать помощь.

– Метаксас?

– Да. И, может быть, Сэм.

– Да. А как насчет Капистрано?

– А его можно найти?

– Кто его знает. Попытаемся. И Буонокоре. И Джефа Монро. Ведь положение по-настоящему КРИТИЧЕСКОЕ!

– Да, – сказал я. – Послушай, теперь у нас осталось только десять секунд. Идем со мной!

Мы поспешно покинули комнату и бросились вниз по черному ходу, разминувшись на несколько секунд с прибывшим без одиннадцати минут двенадцать Джадом. Согнувшись в три погибели в темной нише под лестницей, мы думали о том Джаде, что двумя лестничными площадками выше обнаруживает сейчас отсутствие Зауэрабенда.

– Придется вызывать на помощь всю нашу бригаду курьеров, – сказал я.

– Ты шунтируешься вверх по линии в 1105 год, разыщешь Метаксаса и объяснишь ему, что произошло. Затем вызовешь подкрепление, и все займутся выслеживанием Зауэрабенда по различным временными линиям.

– А ты?

– Я остаюсь здесь, – сказал я, – до без одной минуты двенадцать. В этот момент тот из нас, что сейчас наверху, намеревается шунтироваться назад на чуть меньше тринадцати минут, чтобы искать Зауэрабенда… -…бросив свою группу без попечения… -… Да, и КОМУ-ТО все-таки надо оставаться с ними, поэтому я поднимаюсь наверх, как только он оттуда уходит, и отождествляюсь с тем изначальным Джадом, который был их курьером. И там остаюсь, продолжая существовать на основном временном базисе, пока не дождусь от тебя весточки. О'кэй?

– О'кэй.

– Тогда за дело.

Что он не преминул исполнить. Я же, все еще скрючившись в три погибели, продолжал трястись от страха. Такой сильной оказалась внезапно нахлынувшая на меня реакция на то, что только что произошло. Зауэрабенд исчез, а я, благодаря возникновению парадокса удвоения, наплодил своих двойников и всего за один вечер совершил больше времяпреступлений, чем даже знал их названий, и…

Мне хотелось расплакаться, как ребенку.

Тогда я еще даже не подозревал, что настоящая путаница только начиналась.

За одну минуту до двенадцати я взял себя в руки и поднялся наверх, чтобы выполнять обязанности первоначального, аутентичного Джада Эллиота.

Когда я входил в комнату, я еще тешил себя наивной надеждой на то, что все стало на свои места, что Зауэрабенд снова будет в своей постели. Я помолился, чтобы все было восстановлено предпринятыми нашей бригадой энергичными действиями. Но Зауэрабенда в комнате не оказалось.

Означало ли это, что его так и не отыскали?

Совсем необязательно. Возможно, чтобы избежать еще большей путаницы, он вернется на наш маршрут чуть ниже по линии, ну, скажем, поздней ночью или где-то перед рассветом.

Или, может быть, он и возвращен к тому времени, откуда он совершил свой прыжок – примерно за тринадцать минут до полуночи, но мне не удавалось осознать факт его возвращения вследствие какого-то, неизвестного для меня воздействия парадокса транзитного отстранения, удерживавшего меня за пределами этого временного континуума.