Сергей Ефремцев - Твоя Конституция

Брак был действительным только при наличии письменного договора, заключенного между будущим мужем и отцом невесты. Семейные отношения строились на главенстве мужа. Жена за неверность подвергалась суровому наказанию, но замужняя женщина могла иметь свое имущество, сохраняла право на приданое, имела возможность развода, могла наследовать после мужа вместе с детьми. Отец мог продать детей как заложников за долги, а за злословие на родителей – отрезать язык. Тем не менее закон ограничивал эту власть.

Были названы три вида преступлений: против личности, имущественные и против семьи. Виновного постигала та же участь, что и потерпевшего, да-да – «око за око»…

И как тут опять не вспомнить детство, читатель?!

Когда приятель, может, вовсе не имея преступных намерений, из шалости отрывал пуговицу на твоем пальтишке, не до´лжно ли было немедленно осуществиться возмездию, чтобы пуговица обидчика, зажатая в твоем праведном кулаке, сию минуту превратилась в лавровый листик, которым победителю можно приправить и материнский супчик, а потом, облизывая ложку, с чувством неизъяснимого восторга вспоминать вырванную с мясом дырчатую оливку? Когда в пылу борьбы пихнул тебя клюшкой всё тот же оставшийся без пуговицы, а теперь и без шайбы приятель, не пихал ли и ты его в ответ, норовя попасть в самое больное место, чтобы неповадно ему, сопатому, было?..

Основными видами наказаний в Вавилоне были смертная казнь через сожжение, утопление. Могли посадить на кол, отрубить руки, отрезать пальцы, язык – прелесть что такое! – воскликнул бы сочинитель «Молота Ведьм» [7]в гораздо более позднее время.

Вавилонская башня. С картины Питера Брейгеля Старшего

А еще устанавливались штрафы, преступника можно было изгнать. Процесс был одинаков как по уголовным, так и по гражданским делам. Дело начиналось с заявления потерпевшей стороны. В качестве доказательств использовались свидетельские показания, клятвы, ордалии  [8](испытание водой, например). Нормы процессуального права требовали от судей лично «исследовать дело». Судья не мог изменить свое решение. Если он это делал, то платил штраф в двенадцатикратном размере от суммы иска и лишался своего места без права судить когда-либо.

Встречались ли тебе, читатель, такие судьи, которые никогда ни за какие коврижки с припеком не изменяли свои решения? Или сдобная пышная булочка с восхитительным изюмом, щедро посыпанная маком, густо политая сгущенкой уводила их с пути добродетели в подворотню, где и поедалась она со слезами восторга и такими слюнками, что самому, бывало, смерть как хотелось попробовать кусочек? Какой-нибудь дворовой авторитетный пацан не поддавался ли искушению и не шел ли против истины, уловив пунцовым своим оттопыренным ухом сладкие угодливые пришепетывания-обещания? Не вспоминал ли ты, досадливо морщась, пословицы, доставшиеся от многочисленной твоей родни: от дедушки Павла из Рязани, дедушки Петра из Костромы, тетушки Варвары из, допустим, Вологды: «Торгуй правдою, больше барыша будет», «За правду плати, и за неправду плати», «У всякого Павла своя правда», «За правду не судись: скинь шапку да поклонись», «Царю правда лучший слуга», «Правда к Петру и Павлу ушла, кривда по земле пошла», «Варвара мне тетка, а правда сестра»? И не сожалел ли о том, что нет у тебя сестренки, стало быть, некому тебе модные брюки-клеш сшить (у тебя заклепки на них полгода как лежат – выменял) да на рубашку лейбл (самый что ни на есть хипповый) нашить?

Как мучительно, как долго шел ты к постижению истин, о которых ни слова не написано в учебниках, истин природных, наглядность которых опровергали сонмы мудрецов, тех истин, с которыми сталкивался ты в каждом дворе, на каждой мощеной и немощеной улице, на каждом углу круглой, как ее ни крути, Земли.

Как тяжела была мысль о тотальной, чудовищной несправедливости по отношению к тебе, к твоим надеждам, стремлениям и упованиям и как угнетала, прибивая градом злой реальности в пыль обращенную мечту, мысль об отсутствии за пределами то ли трех, то ли шести твоих лет цельности, всеобщего братства и честности!

«Правда – истина во благе, справедливость, неподкупность, законность, безгрешность, полное согласие слова и дела». [10]