Валериан Лункевич: Подвижники и мученики науки

Рост людей по преданиям старины

Есть, между прочим, в библейском рассказе о сотворении живых существ еще одна курьезная подробность: создав животных, бог провел их всех перед Адамом, чтобы он дал каждому из них особое название. Бедный Адам! Какой нечеловеческий труд возложил творец на первого человека! Шуточное ли дело — «дать наименование» полмиллиону видов животных! Добро бы, это тяжкое наказание выпало на долю Адама после «грехопадения», а то ведь оно случилось как будто тогда, когда наш библейский прародитель был еще чист и невинен, как агнец…

В заключение — два слова об Адаме.

О сотворении его из праха «по образу и подобию божьему» современная наука имеет свое определенное мнение, идущее вразрез с библейским сказанием.

В согласии с мудрецом-скитальцем Ксенофаном, ученые утверждают, что не человек создан «по образу и подобию божьему», а, наоборот, люди создали бога по образу и подобию человека.

Один из поклонников Книги бытия (это та часть Библии, где говорится о сотворении мира и его населения) взялся точно определить, когда был сотворен человек. И что бы вы думали? Вычислил: это незабвенное событие, говорит он, имело место 23 октября 4004 года до христианской эры, ровно в десять часов утра. Что это — бред или глупая шутка?

Другой не по разуму усердный ревнитель библейских сказаний взялся в точности определить, какого роста были Адам и Ева. Для этого он воспользовался следующим фактом. В 1613 году во Франции были найдены кости какого-то громадного ископаемого животного, надо полагать мамонта. Ловкий шарлатан купил эти кости и пустил слух, что нашел скелет одного из гигантов, живших, согласно библейскому рассказу, до всемирного потопа. Основываясь на величине этих костей, он решил, что допотопные предки человека отличались колоссальными размерами и что Адам был ростом в 123 фута и 9 дюймов, а Ева— 118 футов 9 дюймов и 9 линий [3] 3 1/2 фута составляют примерно 1 метр. . Все вычислено, как видите, с математической точностью!..

Ноев ковчег (со старинного рисунка)

Невольно спрашиваешь себя: как на протяжении почти 2000 лет люди могли верить — а многие и сейчас еще верят — в эти легенды и вымыслы? Чем держалась и держится эта вера? И почему, наконец, между религией и наукой всегда шел и по сей день продолжается жестокий спор, а порой и беспощадная борьба?

Отвечая на эти вопросы, остановимся коротко на христианстве: оно ведь сыграло огромную роль в судьбах науки — роль незавидную, а временами дозорную.

Христианские апостолы обращались к трудящимся и обремененным, униженным и угнетенным, призывая их к взаимной любви и всеобщему братству. И в первые века своего существования христианские общины действительно привлекли к себе массу бедноты, надеявшейся найти в них избавление от материального гнета и сравнительный душевный покой, поддерживаемый верой в лучшую жизнь… «там», в загробном мире, на небесах. В эти общины шли, однако, и люди среднего достатка, и богачи, спасая пожертвованиями свои богатства, а кстати и душу. Число таких общин росло. Они-то и образовали наконец первоначальную христианскую церковь. У церкви со временем появились свои руководители и свой устав, объединяющий верующих в прочное единое целое. Это было нечто новое.

Христианство, как всякая другая религия (иудейская и позже мусульманская), решало не только вопросы происхождения мира, человека и животных. Оно отражало и отношение различных общественных группировок друг к другу. Именно эти проблемы определили отношение членов «церкви» к духовной и светской властям, они выразились в учении церкви о жизни «загробной», о греховности «града мирского» и стремлении к вечной жизни в «граде божьем». Вот здесь-то и сложились все сомнительные и отрицательные стороны христианства — та вражда, которую церковь направила против всего, что могло ослабить авторитет ее руководителей, бить по экономическим интересам церковных верхов и подрывать силу этой вновь народившейся общественной группы, силу, растущую с каждым новым столетием.

Уже к началу V столетия нашей эры церковь стала определенной общественной организацией, имеющей свои ясные экономические интересы и политические планы. А что же могло служить ей, представительнице «града божьего» на земле, оружием в борьбе за осуществление этих интересов и планов? Конечно, религия — проповедь заботы о душе, а не о теле, проповедь смирения перед лишениями и несчастьями земной жизни во имя радостей и блаженства в жизни загробной, проповедь подчинения «властям предержащим», ибо всякая-де власть «от бога». Не напрасно же один из глубоких знатоков средневековой церкви и защитник религии, Эйкен, писал: «Через посредство евангелия нищеты церковь приобрела неисчислимые богатства… Евангелие смирения помогло церкви сделаться величайшею и могущественнейшею силой в государстве своего времени».