Виктор Тен - ...из пены морской. Инверсионная тeория антропогенеза

Единство современной биоты планеты Земля и преемственность форм жизни неоспоримы. Можно спорить насчет «вертикальности» и «горизонтальности» переноса генов, но единство биоты неоспоримо. О способах смены биот говорить не будем, это слишком далекий от нашей темы вопрос. На уровне макроэволюции, когда речь идет о смене биот, дарвинизм, возможно, не «работает», работают какие-то внешние факторы.

Охотно допускаю, что Бог. Но если проект «человек» принадлежит Богу, то он основательно поработал над ним, начав с бактерии. Высший разум создал биоту, начав с сине-зеленой водоросли, и завершив ее видом Homo sapiens sapiens.

Он создал человечество, как хороший мастер-живописец пишет портрет. На холстах Тициана до двадцати слоев лессировок, поэтому они живы и вечны. Современные халтурщики пишут а ля прима , их картины просвечивают насквозь и сползают с холстов через несколько лет. Бог — он Тициан, а не Вася Пупкин из Строгановки, дизайнер, малюющий маслом на оргалите и называющий свой продукт громким словом «живопись». Представления о том, что конечный колорит произведения живописи и близко даже не должен угадываться в первых мазках (а иначе живого цвета не получишь, получишь раскраску), у него нет.

Великое дело уже то, что теория эволюции работает на уровне одной биоты, внутри нее. Я имею в виду здесь не столько мысль Дарвина о естественном отборе, как движущей силе эволюции, сколько его общую идею происхождения видов друг от друга, воплощенную в образе эволюционной лестницы.

Сейчас стало ясно, что естественный отбор не являлся единственной движущей силой; возможно, он даже не был основной причиной образования новых видов; он проявлял себя в качестве тенденции, а не прораба эволюции.

Когда Б.Ф. Поршнев впервые заявил, что непосредственным предшественником человека разумного являлся вид «человек безумный», — это естественный отбор или противоестественный? Когда отбрасывается нормальный животный инстинкт и формируется зачаток сознания в форме безумия — это как называется? А ведь без этого преломления, без этой революции с ее хаосом, пути к выходу из животного царства необходимости в царство человеческой свободы не было.

Вторжение новых методов в биологию, прежде всего молекулярно-генетических, не взорвало учение о глобальной эволюции. Появились новые гипотезы, ломающие некоторые представления о преемственности, но в целом эволюционная лестница устояла (см. о новых тенденциях в эволюционном учении, - 33). Этого не скажешь, к сожалению, о теории антропогенеза, этой завершающей надстройки глобальной теории эволюции. Здесь применение «генетической мерки» обескуражило ученых, выявило кривизну в расчетах стропил и гнилость заложенных матиц.

Спасти теорию антропогенеза может только одно: отказ от симиализма, который представляет собой проявление вульгарного эволюционизма, основанного исключительно на внешнем сходстве. Фохт, одним словом, который, похоже, выделял мысли печенью.

Наконец, следует сказать, что утверждение, будто антропологический материал, относящийся к доистории, демонстрирует общую картину деградации и одичания, - это ложь. Нельзя говорить такое и о типологических формах предметов материальной культуры.

Дегенеративные тенденции выявляются в рамках отдельных групп гоминид и их орудий труда. Например, внутри группы австралопитековых; внутри группы эректусов (питекантропов); внутри группы палеоантропов (кроманьонцев и неандертальцев). Если брать в целом, то эректусы, безусловно, прогрессивней австралопитеков и стоят на гораздо более высокой ступени эволюционной лестницы. Палеоантропы далеко превосходят всех архантропов, включая эректусов.

Если брать в целом, то морфологический и материальный прогрессы налицо. Именно это обстоятельство и тормозит полный крах симиализма, заставляет ученых держаться за эту отжившую концепцию, несмотря на ее нестыковки. Здесь есть некая бесспорность, очевидность, с которой трудно бороться, но которую надо преодолеть, чтобы докопаться до истины.

В самом деле, разве можно оспаривать тезис, что австралопитек похож на обезьяну, но стоит выше на эволюционной лестнице?! Бесспорно и то, что питекантроп похож на австралопитека, но превосходит его; что неандерталец похож на питекантропа, но при этом умней его. Если мыслить такими блоками, то из цепей симиализма не вырвешься.

Современным ученым-симиалистам свойственно именно блочное мышление. Что касается способа мышления тех, кто отвергает принципы эволюции вообще, я назвал бы его атомарным. Эти исследователи на основе некой частности делают глобальные выводы, не видя за деревьями леса. Беря частный факт, что среди австралопитеков более древние особи превосходят менее древних, они возводят его в ранг закономерности, совершая типичную логическую ошибку недостаточности основания (пример подобных размышлений, — 24).