Каган-Тарковская

И только уже из Москвы этот памятник попал на Украину, где исправили неточности и внесли подробности.

Считая и русский, и украинский изводы несомненной выдумкой, Харлампович, однако, признает, что это произведение представляет интересное историко-филологическое явление.

О польском происхождении письма чигиринцев в XVII в. и письма запорожцев в XVIII в. говорит французский исследователь Илья Борщак. 20 20 La lettre des zaporogues au sultan, par Elie Borschak. — Revue des études slaves, t. 26, fasc. 1—4. Paris, 1950, pp. 99—105.

Однако доказать польское происхождение казачьей переписки можно было бы только обнаружив какие-либо реальные ее источники в Польше либо столь же определенные польские следы в русском и украинском текстах. Сопоставление же наших текстов заставляет, в отличие от Харламповича, считать русский извод — письмо чигиринцев — вторичным по отношению к украинскому. 21 21 M. Д. Каган. Русская версия 70-х годов XVII в. переписки запорожских казаков с турецким султаном. — ТОДРЛ, т. XIV. М.—Л., 1958, стр. 307—315. Извод этот скорее всего возник в 70-х годах XVII в. в Москве, в среде Посольского приказа, по образцу ставшего там известным украинского текста. Наличие письма чигиринцев в списках XVII в. позволяет вслед за А. Поповым приурочить его к событиям русско-турецкой войны 1677—1678 гг. Но, конечно, предположение о более раннем украинском протографе письма чигиринцев остается все же гипотезой до тщательного изучения уже известных текстов и разыскания новых списков.

Пока такого разыскания не сделано. Попытка собрать весь материал, относящийся к этим памятникам (публикации, аналогии в других текстах, переводы на польский и французский языки и пр.), предпринята в недавних работах украинского исследователя Г. А. Нудьги. 22 22 См.: Українські пародіі. Київ, 1963, стр. 84—89; Г. Нудьга. Листування запорожців з турецьким султаном. Київ, 1963. Однако научная основательность ряда его утверждений и сама достоверность их вызывают сомнения.

Ничем не подтверждено заявление о том, что в архивах до сих пор хранятся неизвестные списки и варианты переписки, составленные («складені») 23 23 Непонятно, имеет ли в виду автор списки XVII—XVIII рв. или тексты этого времени, переданные более поздними списками. в XVII—XVIII вв. «Кілька таких варіантів, — пишет Нудьга, — нам пощастило відшукати в архіві колишньої Київської духовної академії». 24 24 Г. А. Нудьга. Пародія в українськой літературі. Київ, 1961, стр. 65. Однако в последующей работе в качестве «неизвестного варианта» письма запорожцев им представлен только один текст из сборника XVII в. Кирилло-Белозерского монастыря, ныне хранящийся в Государственной публичной библиотеке АН УССР (№ 533) и являющийся, судя по публикации, всего лишь списком письма чигиринцев. 25 25 Г. Нудьга. Листування.. ., стр. 33. В сборнике № 533 письмо чигиринцев дано в окружении грамот, сходных, по определению Нудьги, с грамотами Хронографа 1696 г., опубликованными у А. Попова. По-видимому, Нудьге неизвестны публикации этого цикла грамот по спискам начала—второй половины XVII в. в ТОДРЛ, тт. XIII, XIV, XV.

Еще большие недоумения вызывает утверждение Г. А. Нудьги, что теперь уже опубликовано по спискам XVII и XVIII—XIX вв. несколько десятков вариантов этого оригинального произведения 26 26 Г. А. Н у д ь г а. Лист запорожців турецькому султану. — Дніпро, 1962, № 2, стр. 141. , хотя, как уже отмечалось, в действительности нет ни одной публикации (а все они известны Нудьге), в которой была бы указана дата рукописи.

Сама методика работ Г. А. Нудьги вызывает в ряде случаев возражения. Так, Нудьга, отрицает совершенно очевидное деление памятника на два извода, считая, вопреки Харламповичу, и письмо запорожцев, и письмо чигиринцев одним произведением, и в силу этого вносит путаницу в датировку, говоря о списках письма запорожцев, относящихся к XVII в., а их-то пока и не найдено.

Нельзя, по-видимому, считать письмо запорожцев составленным до 1620 г. на Украине только на основании того, что под этим годом в Казачьей хронике 1636 г. зафиксирована переписка турецкого султана с польским королем, содержащая аналогичные пародийные титулы. Во-первых, переписка эта сильно отличается от письма запорожцев, имеет самостоятельное содержание, не перекликающееся с содержанием казачьего послания. Во-вторых, дошедшая до нас в составе более позднего памятника— Летописи Самоила Велички XVIII в., — она требует еще изучения истории и времени своего возникновения.

Едва ли можно, как делает это Г. А. Нудьга, класть письмо запорожцев в основу всех произведений, имеющих пародийные титулы, начиная с поэтической повести об Азове и кончая уже упомянутой перепиской польского короля с турецким султаном. Скорее всего оно представляет собой один из фактов довольно распространенной традиции, существовавшей, может быть, с XVI в. и на Украине, и на Руси, и в Польше.