Каган-Тарковская

Однако, каков бы ни был характер существующих публикаций, они вводят в научный оборот ряд очевидно разных вариантов письма, вышедшего несомненно из казачьей среды Запорожья, на что указывает и содержание, и украинский язык, и характерный юмор произведения. Большинство издателей (Н. Маркевич, Н. И. Костомаров, Д. И. Эварницкий, Я. Новицкий), сомневаясь, что подобное письмо могло быть реальным дипломатическим документом, называют его вымыслом, но старым, вполне отвечающим духу буйного запорожского казачества.

* * *

В середине XIX в. стали известны и списки еще одного подобного памятника. В 1845 г. журнал «Маяк», опять-таки без указания рукописи, опубликовал еще одно казачье послание, которое удобнее называть «Письмом Чигиринских казаков турецкому султану», как бы от лица которых оно составлено. 13 13 Маяк, т. 22. СПб., 1845, Смесь, стр. 112—113. Письмо чигиринцев здесь отнесено ко времени царя Федора Алексеевича и объединено, по-видимому, с каким-то другим посланием, в котором казаки грозят султану божьим гневом, если он не перестанет «христиан воевати». Аналогии к этому последнему можно найти в «подложных грамотах» Хронографа 1696 г. (А. Попов. Избрании славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869, стр. 448).

Оба письма — это два разных, но очень близких произведения, и письмо чигиринцев сопоставимо с письмом запорожцев. Написанное на ту же тему, но на русском языке, оно более сжато и лишено ряда ярких деталей украинского текста.

Но если письмо запорожцев известно пока лишь в списках не ранее XVIII в., то письмо чигиринцев встречается (и это очень важно) в списках второй половины—конца XVII в. Так, в 1869 г. А. Попов обнаружил и опубликовал один из основных вариантов письма чигиринцев по Хронографу 1696 г., 14 14 А. Попов. Изборник..., стр. 448. а затем Д. И. Прозоровским был указан список письма чигиринцев, который датируется 70-ми годами XVII в. (в Археологическом собр. ГПБ, № 43). 15 15 Д. И. Прозоровский. Опись древних рукописей, хранящихся в музее имп. Русского археологического общества. СПб., 1879, стр. 66—67. К тому же времени относится список, вывезенный из России среди других рукописей в 80-х годах XVII в. шведским ученым и путешественником Спарвенфельдом, находящийся сейчас в собрании гимназии г. Вестероса (Швеция). 16 16 Codex Ad 10 der Vasterâser Gymnasial. — Bibliothek von Staffen Dabi. Uppsala, Publications de l'institut Slave d’Upsal II, 1949, SS. 28—30. См. также: Л. В. Черепнин. Материалы по истории русской культуры и русско-шведских культурных связей XVII в. в архивах Швеции. ТОДРЛ, т. XVII. М.—Л., 1961, стр. 470—473.

На двух списках XVII в. (А. Попова и Д. Прозоровского) и третьем, «Анатолийском», оставшемся нам неизвестным, основывался акад. К. В. Харлампович, впервые подошедший к изучению легендарной казачьей переписки с турецким султаном как текстолог. 17 17 К. Харл а м п о в и ч. Листування запорозьких козаків із султаном. — Записки Історично-філологічного відділу кн. IV. Київ, 1923, стр. 200—212. Он считал, что следует говорить о двух изводах произведения — кратком, на русском языке, упоминающем Чигирин, и распространенном, украинском, уснащенном перлами украинского юмора, написанном под разными датами и от лица различных кошевых атаманов. Украинский извод делится Харламповичем на две редакции.

Краткий извод Харлампович считал первичным, однако возникшим не в Москве, а пришедшим из Польши, на что указывало, по мнению Харламповича, и оглавление послания: «Перевод с польского письма,

список с листа салтана турского, писанного в Чигирин к казаком июля в 7 день 1678-го» (ГПБ, собр. Археологическое, № 43). Доводом в пользу польского происхождения письма чигиринцев послужило послание турецкого султана польскому королю, с титулами, в курантах 1621 г., 18 18 См.: А. Ш л о з б е р г. Начало периодической печати в России. — ЖМНП, нова» серия, ч. XXXV. СПб., 1916, стр. 92—93. а также переписка Сигизмунда III с Османом II, находящаяся в Переяславской казачьей хронике 1636 г. 19 19 С. Величко. Летопись событий в юго-западной России в XVII в , т. I. Киев,, 1848, Приложения, стр. 3—5. Возникновением письма в Польше, как объясняет Харлампович, вызваны и фактические несоответствия — почему вместо резиденции запорожских кошевых атаманов был назван Чигирин, столица украинских гетманов.

Это вымышленное послание, по мнению Харламповича, тем легче могло привиться в Москве, что здесь уже имелись оригинальные произведения подобного рода — переписка Курбского с Г розным, вымышленные послания Александра Македонского русским князьям, переписка Грозного с турецким султаном, посольство Ищеина и Сугорского.