Владимир Солоухин - При свете дня

Восстановимо ли это все, а если восстановимо, то сколько времени потребуется на это?

Наконец, я должен коснуться еще одной проблемы, оставшейся в наследство от Ленина и существующей в стране. Эта проблема как бы скрыта от глаз людей, она как бы «подводна», но она существует и – что еще более печально – будет существовать неопределенно долгое время, и нет очевидного способа ее разрешить.

В отличие от многих я утверждаю, что в СССР государственного антисемитизма нет. Покажите мне еврейских детей, которых не взяли в школу, потому что они еврейские дети. Либо юношей-евреев, которых не приняли бы в институт по той же причине. О каком государственном антисемитизме может идти речь, если в столице государства четверть населения – евреи. Если в Московской писательской организации евреев около 80 процентов, а в других творческих союзах, как-то: в Союзе композиторов, Союзе художников, Союзе кинематографистов, Союзе журналистов, а также в Московской филармонии, в Москонцерте, на Мосфильме, на телевидении – этот процент не ниже, а быть может, и выше. Десятки, сотни тысяч учителей, врачей, кандидатов и докторов наук – евреи. Недавно были опубликованы данные, будто евреев в СССР 0,69 процента. Но это не так. Израильский закон говорит, что евреем считается каждый, кого родила еврейская мать. Если же еврей отец, то сын его тоже должен считаться евреем, но после уточнения факта отцовства. Если исходить из этого положения, то евреев в СССР не 0,69 процента, а между десятью и пятнадцатью миллионами человек. Дело в том, что большинство евреев по паспорту значатся русскими, украинцами, узбеками, грузинами и т. д. Скажем, известный писатель Ю. Трифонов по советскому паспорту значился русским, но по израильскому правилу был евреем, потому что его родила еврейская мать.

Я ограничусь этим примером, хотя мог бы перечислить десятки своих коллег, которые, подобно Трифонову, статистически не входят в 0,69 процента, на самом же деле принадлежат, к еврейской нации.

Григорий Свирский, вероятно, и по паспорту значился евреем (то есть входил в 0,69%), ибо он больше и громче других обличал антисемитизм в СССР. Мой однокурсник Наум Мандель (Коржавин), уже будучи в эмиграции, написал даже о Свирском шутливое стихотворение, как Свирский переехал в Израиль и как ему сразу стало нечего делать: нет антисемитов и не с кем бороться. Но даже ведь и Григорий Свирский спокойно окончил Московский университет, издавал романы (например, «Ленинский проспект»), стал членом СП СССР и был в Московской писательской организации видным партийным деятелем (членом парткома). Его жена тоже окончила университет и стала кандидатом наук.

О каком же антисемитизме может идти речь?

И все же в декларациях Свирского против антисемитизма, как и в постоянно возбуждаемом вопросе об антисемитизме, есть свой резон.

Сведения о роли, которую (вольно или невольно) сыграли евреи в осуществлении Октябрьской революции, а главнее того, в первые годы утверждения и господства большевизма в России, в годы «красного террора», вообще руководства страной по крайней мере до середины 30-х годов, сведения об этой роли просачивались в сознание коренного населения и раньше. Теперь же, с наступлением гласности и (относительной) свободы печати эти смутные сведения превращаются в знания. Троцкий, Свердлов, Зиновьев, Урицкий, Каменев, Володарский, Войков, Литвинов, Менжинский, Ягода… Сотни имен, которые бессмысленно перечислять. Скажем, в первом составе Совета Народных Комиссаров соотношение евреев к неевреям 20:2, в Военном Комиссариате 34:9. Да из этих девяти еще 8 латышей. В составе ЧК русских двое, а евреев 43, комиссаров в губерниях русских 1, а евреев 21.

И так далее, и так далее во всех сферах управления и руководства страной. Конечно, вся эта правда об истории Октябрьской революции и советской власти, становясь достоянием широких масс коренного населения, не может улучшать отношения его (коренного населения) к совершителям и сотворителям всех по существу своему антинародных акций, начиная с убийства царской семьи, кончая семьюдесятью миллионами расстрелянных без суда и следствия, уморенных голодом или непосильным лагерным трудом. Закрытие и разорение 92 процентов церквей и монастырей, уничтожение в одной только Москве 450 старинных (и прекрасных) храмов, обесцерковление всех городов России (где было 30-40 храмов, осталось по 3-4), все это в народном сознании также связывается, увы, с евреями, с их властью в стране.