Владимир Солоухин - Соленое озеро

В сценке насилия, которую я хочу тут из романа переписать, будет упомянут голод за Уралом, на Волге. Так вот, для не очень осведомленных читателей это требует пояснения. Подробнее (совсем подробно) об этом читайте в книге о В. И. Ленине «При свете дня», а сейчас, хотя бы – несколько необходимых слов, чтобы понять обстановку в стране того времени.

Большевикам, как явствует из ленинских слов, предпосланных эпиграфом к этой книге, удалось сравнительно легко захватить власть в России. «Россия завоевана большевиками». Труднее было эту власть удержать. На этот счет Лениным была разработана чудовищная теория, сводившаяся к изъятию у населения всего хлеба, сосредоточению этого хлеба (и вообще всех продуктов) в своих руках и распределению этого потом по своему усмотрению и своим нормам. Вся страна была посажена на паек. В двух главных городах – Петрограде и Москве был инспирирован голод, чтобы под этим предлогом (борьба с голодом) отбирать хлеб у крестьян. Специальные заградотряды не пускали никого, кто пытался провезти хлеб в голодающие города. Все это называлось продовольственной политикой, а еще продразверсткой. Голод с людоедством и детоедством охватывал одну губернию за другой. Вот почему в отрывке из романа, который мы сейчас выпишем, как образчик беспардонного насилия упоминается голод за Уралом, на Волге.

«Прошла неделя, как Горохов (командир чоновского отряда, комбат. – В. С. ) приехал в станицу Озерную, а он все не переставал удивляться здешним обычаям, а пуще того – отменному богатству казаков: бедняк имел здесь до десятка коней, по четыре-пять коров. Правда, по соседству с ним жила тетка Антонида, так у нее была всего одна коровенка, и ту, горемычную, не умела тетка обиходить: вовремя не кормила, не поила, ни разу не вынесла ей посыпанного отрубями и сдобренного вареной картошкой пойла. А все потому, что с детства привыкла жить как придется, по чужим дворам…

Что же до хозяйств зажиточных, то такое богатство и не снилось состоятельным помещикам центральных губерний России. Один Автамон владел многими сотнями и тысячами голов всякого скота.

(Станица Озерная – это, очевидно, беллетризованное или обобщенное название станицы Соленоозерной, или Форпоста, в которой родился главный герой нашего повествования, где он, кстати сказать, и погиб. Но об этом позже.)

Удивляло Дмитрия и то, что в станице совсем не занимались хлебопашеством. Хлеб осенью выменивался на коней в окрестных селах: по пятнадцати пудов за голову… (Значит, в окрестных селах занимались хлебопашеством, и успешно. – В. С. )

Повелось это издавна, еще с тех пор, когда красноярские казаки, основавшие станицу в вольной степи, считали для себя зазорным пахать и сеять, их уделом была одна пограничная служба. И кони у казаков были как на подбор – рослые, выносливые, хоть под седлом, хоть в упряжке. Сколько существует станица, а ей уже за двести лет, столько и идет по Сибири слава о ее добрых скакунах и рысаках. Говорят, здешний богач Кобеков поразил иностранных послов в Питере тройкой тонконогих серых коней с лебедиными шеями, подаренной им царю. Уйму золота, бриллиантов и жемчуга давали послы Кобекову, чтобы заполучить таких же красавцев для своих президентов и государей, да у Кобекова у самого денег полно – не ради денег, а ради великих царских милостей ехал он в северную столицу».

И вот на это-то, как говорится, «благоденственное и мирное житие» свалились откуда ни возьмись большевики, комиссары с их продразверсткой, беззастенчивыми грабежами, отрядами ЧОНа, с расстрелами на месте без следствия и суда.

«– Короче, берем. Ежели бык, так это сорок пудов мяса, понимаешь? – раздельно, словно взвешивая каждое слово, проговорил он.

Дмитрий все понимал: это была каждодневная работа председателя. Из волости мчались срочные запросы на продукты, нужно было с грехом пополам, со скандалом собирать по дворам мясо, хлеб (и не покупать ведь, а просто отбирать. – В. С. ), искать подводы и отправлять обозы то в Ачинск, то в Красноярск. А тут еще иждивенцем сел на шею немалый отряд Горохова (ЧОН), который есть хотел досыта каждый день.

– Брать надо, – солидно подытожил Григорий. – А то кака советская власть? А никака.

…Автамон был из тех, кто во всем и любыми средствами пытаются утвердить на земле свою правду… Продразверстка сперва привела Автамона в замешательство. Свои же станичные прямиком шли в его стада, без спроса считали скот. Заглядывали в амбары – искали солонину и шерсть, забирали овчины и конские шкуры…