Анатолий Гончаров - Всякой тяжести имя - крест

Наконец последовал тот вопрос, который истерзал нервы всем собравшимся в зале Дома офицеров:

- Нам сегодня сказали страшную правду, что мальчиков наших достанут не раньше, чем через год...

- Нет! Нет! Нет!.. - Путин дернулся, словно от резко пронзившей боли. - Это произойдет в течение нескольких недель, я вам обещаю!..

На следующий день родственники погибших написали заявления о материальной помощи, указав, что речь идет о сумме в размере среднего оклада офицера за десять лет, исходя из шести тысяч в месяц. Так посоветовал сделать Путин, потому что, по его словам, слишком много в стране запутанных законов, которые загоняют в угол любую проблему. И пообещал в этом случае обойти их все.

Митинг памяти, который рвался провести адмирал Куроедов, чтобы затем - вперед, президент отменил по просьбе самих родственников. Траур в стране отменять отказался, хотя об этом его тоже просили. Отпевать пока некого, это так, но и надежда на иной исход, сколь ни тяжко расстаться с нею, не должна обманывать - ведь погибли же. Погибли...

До глубокой ночи не ложились спать на госпитальном судне «Свирь», превращенном на эти дни в плавучую гостиницу. Все разговоры начинались с одного: «Вот и встретились мы с нашим президентом...» За иллюминаторами «Свири» холодеющий, вполне уже осенний ветер рвал в клочья белесую мглу, пытаясь разредить ее, нависшую над каменистыми сопками, у подножия которых на самой границе воды и суши разбросаны никому ранее не ведомые двадцать военно-морских баз. Еще действующие атомные подлодки и надводные корабли приписаны теперь только к десяти из них: Видяево, Западная Лица, Ура-Губа, Сайда-Губа, Оленья Губа, Североморск, Гремиха, Гаджиево, Северодвинск и Полярный.

Гремиха - самая восточная база Северного флота. Когда-то здесь жили 30 тысяч человек, хорошо сознававших, зачем они тут и сколько зимних штормов выпадет на их долю, когда оказываются они полностью отрезанными от «большой земли». Как было когда-то, так и сейчас осталось, вот только сама жизнь сделалась еще труднее и хуже, и людей против прежнего едва ли треть держится на месте. Праздники редко - когда возвращаются корабли с боевого дежурства или раз в год наезжают гости из шефских городов - из Курска, Смоленска, Тамбова, Воронежа. Приедут шефы, привезут картошки, мяса копченого, сигарет, хорошего мыла, галантерейных мелочей для женщин - вот он и праздник.

А так что - живут люди и здесь. Мужчины несут службу и ходят в море. Женщины ждут. И про себя молят Бога, чтобы все у них там хорошо сложилось. Молитвы, должно быть, доходят куда надо, и все у них складывается хорошо, и домашние радости на берегу копятся, не истрачиваясь, чтобы уж разом...

Но бывает и так, что море дает понять, какой ценой оплачены эти скудные радости-то ли задним числом, толи авансом. Не разобравшись с прошлым, трудно это понять, да и слишком горькое дело размышлять, откуда пришла беда. И кажется в глухие и черные такие дни, что время здесь застоялось, растянувшись в одну, невыносимо долгую минуту молчания: «По живым еще вчера - по себе мы носим траур...»

15-16 августа 2015 года

В самом дальнем углу заполярной Ура-Губы стоит дизельная ракетная подводная лодка Б-304 проекта «Скат», которой когда-то командовал Геннадий Пячин. Лет двадцать назад она была выведена из боевого состава и отправлена в отстой дожидаться своей очереди на разделку. Тихо старея в черной воде затона, пережила Б-304 последнего своего командира, посмертно ставшего Героем России и легендой Северного флота.

В той же Ура-Губе, насквозь продуваемой стылыми ветрами, стоят у причалов действующие атомоходы «Краснодар», «Воронеж», «Смоленск», «Орел». И только один причал под номером восемь пуст. И год назад он был пуст, и пять лет, и десять. Вот уже шестнадцатый пошел...

Опустел этот причал 10 августа 2000 года, когда капитан первого ранга Геннадий Лячин вывел АПРК «Курск» на боевые учения. По неписаному закону здесь никогда уже не будут швартоваться корабли. Не потому, что место не свято. Напротив, оно свято для всех несущих здесь службу. И для тех, кто ждет на берегу, тоже свято. Это память. Это печаль. Это вечная боль за тех, кто ушел в море и не вернулся.

Боль приняли на себя все здесь живущие. С нею они состарятся, не ища и не зная лучшей жизни. Боль с годами утишится, но меньше не станет. Ведь не становится меньшим причал номер восемь оттого, что опустел навсегда.