Жан-Пьер Шевенман - 1914–2014. Европа выходит из истории?

В течение четырнадцати лет, которые просуществовала республика (1918–1933), электоральная база левых партий неуклонно сжималась (за исключением 1928 г., когда их результаты вновь пошли вверх). Первые всеобщие выборы президента, состоявшиеся в 1925 г., привели к власти Гинденбурга, который обошел кандидата от партии Центра Вильгельма Маркса, поддержанного СДПГ. В апреле 1932 г. Гинденбург, за которого призывали голосовать и СДПГ, и партия Центра, противостоявшие ему за семь лет до того, получил 19 миллионов голосов (т. е. 53 %) и был переизбран, одержав верх над Гитлером, которого поддержали 13 миллионов человек.

Старый маршал, который год спустя призвал Гитлера к власти, был не просто немецким Петеном. Победитель битвы при Танненберге 1914 г., живое олицетворение Генерального штаба, он воплощал в себе всю историю Рейха тех лет: от концентрации полноты власти в руках военной элиты в 1914 г. до секретных соглашений Грёнера – Эберта в ноябре 1918 г. Именно он, став с 1925 по 1933 г. президентом Рейха, передал власть и даже свой авторитет тому, кого в узком кругу называл не иначе, как «австрийским капралишкой».

Крах Веймарской республики был спровоцирован в первую очередь экономическим кризисом: падением промышленного производства на 25 % с лета 1929 к лету 1930 г. из-за обвала немецкого экспорта в США. Американские капиталы спешно покидали страну. На выборах 30 сентября 1930 г. нацисты, которые в 1928 г. набрали всего 2,8 % голосов, получили поддержку 6383000 избирателей и заняли 107 мест в Рейхстаге. Во Франции Бриан, видя, что происходит в Германии, понял, что его политика провалилась. Если принять уровень производства 1929 г. за 100, то в 1932 г. он упал до 58. Зимой 1931/32 г. число немцев, у которых не было никакой работы, достигло 6 миллионов; к ним следовало прибавить еще 8 миллионов частично безработных. Более половины занятых в промышленности потеряли свои места. Взлет популярности нацистов (37,7 % голосов в июле 1932 г.), неуправляемость Рейхстага, интриги фон Папена против генерала Шляйхера, прозванного «красным генералом», который сменил его на посту канцлера 2 декабря 1932 г., подписали Веймарской республике приговор.

Фон Папен встретил Гитлера 4 января 1933 г. в Кельне у банкира Шрёдера, тесно связанного с американскими финансовыми кругами [104]. Фон Папен заявил, что убедит Гинденбурга назначить Гитлера канцлером, а его самого – вице-канцлером. Что до действующего канцлера генерала фон Шляйхера, тот собирался позвать в правительство Георга Штрассера, лидера левого крыла нацистской партии, чтобы этим ее расколоть. На взгляд Гинденбурга, это было слишком рискованно! 30 января Гитлер занял пост канцлера. 22 марта все политические силы страны, кроме социалистов (Коммунистическая партия уже была распущена), поддержали предоставление ему неограниченных полномочий.

Тезис о том, что нацисты пришли к власти в Германии по вине «Версальского диктата», не выдерживает критики. Он лишь замыкает нас в порочной логике и оправдывает демонтаж Версальского договора, которым нацисты занялись в 1936 г., когда провели ремилитаризацию левого берега Рейна. Реваншизм был порожден не Версалем, а поражением 1918 г.: добровольческие отряды «Фрайкорпс», которые сформировались уже в декабре 1918 г., изначально ставили перед собой цель поквитаться с «внутренним врагом», с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург, которых они считали предателями.

«Слишком сильный в своих слабостях и слишком слабый в своих сильных сторонах», Версальский мир в исторической ретроспективе вполне заслужил оценки, вынесенной в те годы Жаком Бенвиллем. Точно так же его оценивает и Йошка Фишер, чьим острым умом я не устаю восхищаться: когда Фриц Штерн возразил ему, что «эмоциональная реакция, вызванная условиями Версальского договора, была характерна для всех лагерей» и что «среди тех, кто его оплакивал, были и подлинные патриоты» [105], Фишер ответил: «Я сомневаюсь, что более мягкий мир сделал бы немцев менее агрессивными и менее склонными к реваншизму». Он сослался на английского историка Тейлора: «С чем немцы не могли смириться, так это с самим поражением».

И Фишер, и Штерн отвергают идею, что Гитлер пришел к власти из-за слишком жестких условий Версальского договора. Штерн предлагает сравнить положения Версальского и Брест-Литовского мира (март 1918 г.), который был намного более жестким. В 1933 г., когда Гитлер пришел к власти, те пункты Версальского договора, которые касались репараций и оккупации французскими войсками левого берега Рейна, давно утратили силу.