Сергей Кара-Мурза - Мысли быстрого реагирования

В. Кеннет модифицировал известную с 1930 г. реакцию 3. Дише для определения ДНК (предложил нагревать пробу несколько часов при 30°С вместо 3-10 мин. при 100°С, как делал Дише). Эта статья, опубликованная в 1956 г., получила за 1961-1975 гг. 5037 ссылок. М. Шомодьи открыл хороший реактив для определения моносахаридов, и его статья получила 970 ссылок. Н. Нельсон путем небольшой модификации улучшил методику, и его статья получила более 3300 ссылок. 21В сущности, и абсолютный рекордсмен цитируемости О. Лоури (50 тыс. ссылок) модифицировал ранее известный реактив, добавив к нему еще одну компоненту и расширив границы применимости метода.

Специального интереса заслуживает история создания и распространения аффинной хроматографии, которая была разработана в двух практически одинаковых вариантах почти одновременно в Швеции и США. Американский автор получил на свои работы почти в 10 раз больше ссылок, чем шведские авторы. Это объясняется тем, что он был не только творцом метода, но и активным агентом по его внедрению в самых разных областях исследований. 22

Сказанное ни в коей мере не означает, что мы склонны недооценивать значение методических работ, принижать их роль в развитии науки. Мы только хотим подчеркнуть, что создание и распространение методов — лишь один из элементов научной деятельности, по которому в общем случае нельзя судить о целом, обо всей системе. Здесь уместно повторить тезис, с которого мы начали рассмотрение: высокая цитируемость совокупности статей обычно указывает на их высокую полезность, но низкая цитируемость совокупности статей, отличающейся от первой совокупности каким-то существенным признаком, не позволяет утверждать, что их ценность низка. Этот тезис мы пытались обосновать, сделав три упрощающих ситуацию предположения. Как же изменится наш вывод, если мы откажемся от них?

Первое предположение: «Вся использованная в работе научная информация изложена в статьях, на которые может сослаться автор публикации».

Это условие не выполняется по разным причинам. Научное знание производится как в фундаментальных, так и в прикладных исследованиях, и роль последних относительно усиливается в результате тенденции к их «фундаментализации». Но в прикладных исследованиях по целому ряду соображений введены ограничения на публикацию результатов. Да и сложившаяся в них система стимулов не ориентирует работника на высокую публикационную активность. Значительная часть «продукции» фундаментальных исследований также не попадает в научную печать. Многие важные виды знания вообще не приспособлены к публикации (например, информация о неудачных исследованиях или ошибках). В другом случае действуют соображения секретности: фундаментальные исследования все в большей степени становятся неотъемлемой частью прикладных программ и НИОКР военного характера.

Если вся эта научная продукция не публикуется (и, следовательно, не «производит» ссылок), то значит ли это, что она не используется и не может рассматриваться как вклад в науку? Вовсе не значит — во всех странах это «непубликуемое» научное знание является важным продуктом науки и используется весьма широко. Существует целый ряд каналов его распространения: отчеты и доклады, суждения экспертов, выступления на совещаниях, консультации и т.п. В подавляющем большинстве случаев на эти сообщения просто невозможно сослаться. Аппарат ссылок отражает лишь небольшой фрагмент всей получаемой и используемой ученым информации. Очевидно, что это резко сокращает возможность использования цитируемости для оценки вклада в науку.

Снятие первого предположения усиливает аргументацию общего вывода, особенно когда речь идет о международных сравнениях. Удельный вес различных каналов в общей системе научной информации в разных странах различен. Например, отсутствие частной собственности на научно-техническую информацию в СССР позволило предоставить всем заинтересованным организациям доступ к отчетам по законченным исследованиям.

Второе предположение: «Все сообщения, необходимые для работы, достигают автора статьи». Это условие также не выполняется. Целый ряд барьеров препятствуют проникновению к потребителю даже опубликованной информации. Первый из них — языковой. Этот барьер может быть совершенно непроницаемым, когда речь идет о статьях, опубликованных на совсем незнакомом языке (а большинство зарубежных ученых не знают русского языка и языка других народов СССР). Но даже и для людей, более или менее знающих иностранный язык, этот барьер остается весьма существенным. Его значение усиливается тем, что, как правило, иностранные публикации, особенно книги, часто бывают гораздо менее доступны, чем отечественные издания.