Сергей Кара-Мурза - Мысли быстрого реагирования

С тех пор доступность этой помощи неуклонно снижается — цены на эти услуги обгоняют рост доходов. Численность лиц, получивших зубные протезы, еще в 1995 г. составила 3,18 млн человек, в 2000 г. — 2,6 млн и в 2010 г. — 1,86 млн человек.

Имплантация дефибрилляторов спасала бы в РФ жизнь 200 тыс. человек в год, но этих операций делают лишь 5 % от необходимых — по финансовым соображениям. По официальным данным (2010 г.), «в 2010 году в РФ медики в 108 клиниках всех уровней смогут оказать ортопедическую и травматологическую помощь 44734 больным» — это по всем видам ортопедической и травматологической помощи! А, например, эндопротезирование крупных суставов требуется ежегодно для 300 тыс. больных, но за год делалось, по данным 2005 г., 20 тыс. операций (6,7 % от потребности).

Как видим, современное лечение, даже не высокотехнологичное, доступно лишь небольшому меньшинству, практически — группе А и некоторой части группы Б. Это неравенство трудно разрядить компромиссами. Более того, зрелище этого неравенства, интенсивность которого растет сверху вниз, активизирует совесть в высших слоях и создает серьезную опасность легитимности всей этой социальной конструкции.

При этом активисты, которые занимаются «становлением зла» (создают в данной точке системы образ невыносимой несправедливости), в основном будут представителями Б и частично А. Именно они и будут готовить протесты и проекты в большой группе В, превращая ее из «класса в себе» в «класс для себя».

Таким образом, потенциальный конфликт между Б и В при умелом культурном воздействии может быть превращен в конфликт ( Б и В ) против А (в котором тоже заведутся диссиденты).

Это — даже без разработки доказательств того, что сброс производства на «посредственных» ресурсах и омертвление большого человеческого потенциала быстро окажется крайне невыгодным для целого, в том числе для и На мой взгляд, эти доказательства можно представить, но надо поработать.

2.12.2012

Прошла первая волна кампании Минобрнауки по выявлению «неэффективных вузов», пока что государственных. Дальше якобы будут решать — какие закрыть, какие перестроить или пристроить, в каких начальство сменить. Хозяин — барин. Вузы государственные, захочет власть — вообще все вузы закроет. Наши вузы, мол, неконкурентоспособны, учитесь в Гарварде. Что на это скажет население — неясно. Возможно, пока что ничего не скажет.

Так что о самой идее прополки вузов говорить не будем. Да она, может, и сама захлебнется: зачешется в другом месте — и забудут. Скажем не об идее, а о методе. За методом, пожалуй, больше важных идей проглядывает, чем за идеями. Лучше вскрывается мышление министров, их персонала, да и широкой публики. Идеи мимолетны, а мышление и метод — вещь серьезная, каменная.

Итак, Минобрнауки РФ взяло на себя функцию рейтингового агентства в сфере высшего образования, как будто оно какой-то «Мудис» на рынке образовательных услуг. Хорошо известно, какую роль сыграли такие агентства в финансовой сфере, раскручивая кризис 2008 г. А у нас инновация — банкротить вузы или хотя бы шантажировать их угрозой ликвидации. Тоже, наверное, бизнес перспективный.

Западная пресса много писала об «ошибочных и субъективных решениях по рейтингам», требовала от агентств «ответственности за ошибки в результате небрежности и намерения». Но разница в оценке банка и вуза очень велика: и входы банка («сырье»), и выходы («продукт») измеряются в одной количественной мере — деньгами. В вузе и вход, и выход, и преобразование «сырья» в «продукт» имеют сложную структуру, описываются большим числом неформализуемых понятий, а немногие измеримые параметры не преобразуются в индикаторы, позволяющие количественно оценить целевой продукт.

Тезис этот тяжеловесный, но все же разберем его, пройдя по главным пунктам того метода, который Минобрнауки применяет к вузам. Вот объяснения министра Д. Ливанова в интервью газете «Коммерсантъ», № 222 (5007), 23.11.2012.

1. Исходная установка Минобрнауки: «Мы все заинтересованы в том, чтобы неэффективных вузов не было».

Ректоры, преподаватели, студенты и общество в целом легко приняли эту установку, как нечто очевидное. На мой взгляд, именно это — самое страшное в нынешнем эпизоде. Все соглашаются (и даже «заинтересованы»), чтобы в России «не стало части вузов» — тех, которые какая-то комиссия Минобрнауки назвала «неэффективными». Точно так же согласились в свое время ликвидировать колхозно-совхозное сельское хозяйство — как «неэффективное». Потом — науку и т. д.