Томас Пикетти - Капитал в XXI веке

Как мы уже отмечали в предыдущей главе, дискуссии вокруг возможных изменений в европейских нормативах, касающихся автоматической передачи банковской информации, в 2013 году только начались и еще очень далеки от завершения.

Тан, для применения прогрессивной шкалы необходимо собрать информацию обо всех активах, принадлежащих одному и тому же лицу и размещенных на разных счетах в различных банках (в идеале на Кипре и во всем Европейском союзе). Преимущество слабопрогрессивного налога состоит в том. что его можно было применить на уровне каждого отдельно взятого банка.

Например, согласно уставу Банка Франции, 200 крупнейших акционеров играли ключевую роль в его руководстве с 1803 по 1936 год и определяли монетарную политику страны. Эта роль была поставлена под вопрос Народным фронтом (после его прихода к власти управляющие и их заместители, назначаемые правительством, больше не должны были быть акционерами), а в 1945 году Банк был полностью и окончательно национализирован. С этого момента в Банке Франции больше нет частных акционеров и он является чисто государственным учреждением, как и большинство центральных банков в мире.

Одним из ключевых моментов греческого кризиса стало заявление ЕЦБ в декабре 2009 года о том. что он больше не будет принимать гречесние облигации в качестве гарантии в том случае, если кредитные агентства понизят рейтинг Греции (хотя в его уставе не было положений, которые бы его обязывали действовать подобным образом).

Другое ограничение «выкупного фонда», носящее более технический характер, заключается в том, что, учитывая масштаб переноса сроков погашения долга (roll over) — срок погашения значительной части долга истекает за несколько лет и должен регулярно переноситься, особенно в Италии, — лимит в 60 % ВВП будет достигнут через несколько лет: тогда объединять придется все государственные долги.

В таком парламенте могло бы заседать примерно по 50 представителей от каждой крупной страны зоны евро, в пропорциональном соотношении к населению. Его членами могли бы становиться депутаты, состоящие в комитетах по финансам и социальным вопросам национальных парламентов, или же они могли бы избираться иным путем. Новый европейский договор, принятый в 2012 году, предусматривает создание «конференции национальных парламентов», однако речь идет лишь об ассамблее, имеющей чисто совещательные функции, не располагающей собственной властью и не занимающейся вопросами общего долга.

Официальная версия заключается в том, что этот почти flat tax со вкладов был принят по просьбе президента Кипра, который хотел обложить высоким налогом мелких вкладчиков, чтобы избежать бегства крупных. Безусловно, отчасти это верно: этот кризис показывает также драму небольших стран в условиях глобализации, которые, стремясь спасти свою шкуру и найти свою нишу, иногда готовы вступать в самую беспощадную налоговую конкуренцию с целью привлечь самые сомнительные капиталы. Проблема в том, что правды мы никогда не узнаем. Все переговоры велись за закрытыми дверями.

Нынешнее французское правительство на словах поддерживает объединение долгов, однако не выдвигает конкретных предложений и делает вид, будто верит в то, что каждая страна сможет втихомолку решать, какую часть общего долга она способна покрыть, что не представляется возможным. Объединение долгов предполагает голосование по общему дефициту (каждая страна смогла бы сохранить собственный долг, однако он мог бы достигать небольших размеров, подобно долгам местного или регионального самоуправления или же американских штатов). Вполне логично, что президент Бундесбанка регулярно заявляет СМИ. что нельзя вместе владеть одной кредитной картой, но не решать вместе, сколько тратить.

Обычно это объясняют тем, что французских политиков травмировал провал на референдуме 2005 года о европейском конституционном договоре. Таной довод звучит не очень убедительно, поскольку этот договор, основные положения которого были впоследствии приняты без проведения референдума, не содержал никаких существенных демократических новшеств и подтверждал всесилие Совета глав государств и министров, т. е. бессилие современной Европы. Возможно, тот факт, что размышления о европейском политическом единстве во Франции не достигают такого уровня, как в Германии или в Италии, обусловлен французской президентской традицией.