А. Фурсов - De Conspiratione / О Заговоре

В чем же причина этого исторического парадокса, очевидно несовместимого с представлениями о морали, патриотизме и национальных интересах? На протяжении почти всей второй половины XX в. большинство исследователей достаточно категорично отвечал на этот вопрос: причиной были сверхприбыли. Действительно, Третий рейх был в состоянии время от времени оплачивать услуги поставщиков стратегических товаров, и оплачивать щедро. Несмотря на то, что к 1936 г. золотовалютные ресурсы Германии почти обнулились, а с 1939 г. немцы быстро теряли рынки для своего основного экспорта (промышленное оборудование, машины, продукция химпрома, оружие), захват европейских стран, начиная с аншлюса Австрии, позволил Гитлеру оперировать награбленным золотом и прочими конвертируемыми ценностями. Такая возможность была нацистам предоставлена не без помощи английских госструктур. В ноябре 1938 г. правительство Чехословакии, обоснованно предполагая скорую оккупацию страны немцами, переправило свой золотой запас — около 80 т благородного металла — в подвалы Банка Англии. В марте 1939 г., полностью оккупировав Чехословакию, Гитлер попросил это золото вернуть. Руководитель Банка Англии Монтегю Норман и министр финансов Джон Саймон с просьбой фюрера любезно согласились. Не менее странная история произошла с 200 т бельгийского золота, также возвращенного в рейх из африканских колоний, куда бельгийское правительство успело его спрятать незадолго перед оккупацией страны. Само бельгийское правительство (и секретная информация о месте нахождения бельгийского золотого запаса) в тот момент находилось в изгнании в Лондоне. При оккупации Бельгии нацисты захватили в Антверпене приличное количество алмазов ювелирного качества и бриллиантов. Этот дорогостоящий товар отнюдь не был использован в технических целях. Через крупных алмазных дилеров он был реализован в США, в третьих странах были открыты долларовые счета, через которые оплачивались поставки стратегического сырья, в том числе и технических алмазов. Для подобных расчетов использовались также конвертируемые швейцарские франки, которые Германия получала, размещая в банках «цюрихских гномов» награбленное (в том числе и у жертв Холокоста) золото.

Так что у Третьего рейха было чем заплатить за миллионы карат технических алмазов для своей оборонной индустрии. Некоторые источники утверждают, что «Де Бирс» осуществляла поставки Германии по цене 26 долл. за карат — в 30 (!) раз дороже, чем при поставках для США. Если это соответствует действительности, то можно согласиться с утверждением, что «Де Бирс» внесла неоценимый вклад в падение гитлеровского режима (разоряя его на корню), и одновременно блестяще доказать марксистский тезис о том, что за 300 % прибыли капитал способен на любое преступление.

Подобное торжество диалектики все же оставляет место для сомнений в том, что именно сверхприбыли были главной и единственной причиной сотрудничества англо-американских корпораций с Германией. Действительно, трудно скинуть со счетов этническую принадлежность владельцев, например, «Стандарт ойл» и «Де Бирс». Если автор «Международного еврейства» Генри Форд еще мог быть в какой-то степени солидарен с автором «Майн Кампф» по «еврейскому вопросу», то от Рокфеллеров и Оппенгеймеров этого ожидать сложно. Можно ли было искушенным бизнесменам мирового уровня уподобиться человеку, который станет продавать патроны гангстеру, приставившему револьвер к его лбу, только потому, что гангстер готов платить втридорога?

Следует также учитывать, что в США и Великобритании во время войны были приняты чрезвычайно жесткие законы, карающие экономическое сотрудничество не только непосредственно со странами Оси, но и с фирмами нейтральных государств, заподозренных в таком сотрудничестве. Эти законы были хорошо обеспечены финансово и организационно, и превентивные службы вполне были способны получать соответствующую информацию (что можно наблюдать на примере того же алмазного «бельгийского досье»). Неужели сверхприбыли оправдывали для корпораций риск конфронтации с государственными институтами США и Великобритании в условиях войны?

И наконец, сверхприбыли еще как-то годятся в качестве причины сотрудничества с Третьим рейхом в тот период, когда он разбухал от захваченных территорий и награбленных ценностей. Но как объяснить поставки стратегических материалов в 1944 и тем более — в 1945 г., когда уже у Германии не только были исчерпаны финансовые резервы, но даже ее армейская элита не испытывала иллюзий, что военное поражение — только вопрос времени?