Анатолий Уткин - Большая восьмерка - цена вхождения

Отказ обещать что-либо воспринимался восточной стороной как нежелание обсудить проблему серьезно. Но для западной стороны призыв обещать что-то звучал издевательством над рациональной манерой ведения переговоров. (Речь не идет о том, чтобы сказать чей подход лучше. Важно отметить сам факт: что мило сердцу твоему, то может быть уму постыло. И наоборот.) Горбачев, такой универсалист и западник в заоблачном мире идей («новое мышление для нашей страны и для всего мира»), на бренной земле был тем, кем он был, — партийным функционером из провинции. И символы ему были нужны не менее, чем его предшественникам в Кремле.

Любопытно, какими были информационные источники Горбачева об администрации Рейгана? Он и не пытался скрыть эти источники. С торжествующим видом он заявил пораженному Шульцу, что «знает все наши идеи» и вынул из ящика стола стандартный политологический сборник «Соединенные Штаты в 1980-е гг.», созданный в стенах Гуверовского института группой консервативных специалистов, которые никогда, не мечтали, что их труд будет назван ключом к идейному кредо республиканской администрации Рейгана. Горбачев толковал американским политикам о военно-промышленном комплексе США и о многом другом, что Шульц, при всей его сдержанности называет в мемуарах «чушью». При первой же встрече Горбачева с Шульцем мы слышим такую браваду: «Вы думаете, что находитесь впереди нас в технологии и сможете воспользоваться своим превосходством против Советского Союза? Это иллюзии…». «Я обеспокоен, — пишет Шульц, — насколько невежественны или дезинформированы Горбачев и Шеварднадзе» 3". Приехав первый раз в Вашингтон, Шеварднадзе не нашел ничего лучше, как обвинить правительство США в травле черных и воздвижении препятствий на пути продвижения по службе женщин. Именно в этот момент за столом напротив него за американским столом сидели заместитель госсекретаря Роз Риджуэй и председатель КНШ темнокожий генерал Колин Пауэлл.

Убийственное дело — историографически проследить за переговорами по ядерным или обычным вооружениям между Востоком и Западом. Это в блистательных книгах С. Тэлбота о переговорах по СНВ все логично, драматично и рационально. Западный ум не терпит хаоса, он видит во всем классическую битву аргументов и компромиссную развязку. В жизни же продолжалась все та же битва между сердцем и умом, между чувством и разумом, между символом и анализом.

Обещание — вот ключевое слово. С российской стороны самое важное — это сделанное в конфиденциальной обстановке обещание. Оно создает столь ценимую «тайную дружбу», невидимое другим взаимное понимание, это просто драгоценность человеческого общения: ведь такие общения подрывают логику всех уже сложившихся взаимосвязей, путают личное с государственным, привносят элемент эмоциональной неопределенности в строгий часовой механизм защиты государственных интересов.

Показателен пример, о котором пишет в своих мемуарах посол А.Ф. Добрынин. Он связан с министром обороны СССР Д.Ф. Устиновым, в чьем здравом смысле, осведомленности, энергии, уме и деловых качествах, пожалуй, никто не сомневался. Во время советско-американской встречи на высшем уровне в Вене министрам обороны — Устинову и Брауну — было предложено встретиться отдельно для приватного профессионального обсуждения проблем разоружения. Маршал Устинов возвратился в советскую резиденцию довольно быстро и обратился к Брежневу со словами: «Я не могу себе представить, как Громыко и Добрынин выносят переговоры с американцами. Я пытался подойти к Брауну со всех сторон, говорил ему о перспективах, перечислял наши уступки. Но он был очень скованным и ничего не обещал в ответ. С меня достаточно» 40.

Утрированная враждебность к СССР «упростила» стратегическое видение Вашингтона в годы пребывания Р. Рейгана в Белом доме. Критерием дружественности той или иной страны по отношению к США стала не степень приближенности ее строя к идеалам западной демократии, а степень антисоветизма ее политики. Р. Рейган и его окружение с января 1981 г. начали выводить на первый план анализа любой региональной ситуации фактор советско-американских отношений. Рейган утверждал, что «Советский Союз стоит за всеми происходящими беспорядками. Если бы не он, в мире не было бы конфликтов» 41.