Анатолий Уткин - Большая восьмерка - цена вхождения

За шесть лет руководства страной Горбачев совершил сорок государственных визитов и посетил 26 стран. Он четыре раза был во Франции, три раза в США и ГДР, два раза — в Италии, ФРГ, Англии, Индии. А ведь дома его ждали воистину неотложные дела.

На Горбачева чрезвычайно воздействовали западные толпы. Почему? У западных наблюдателей возникли на этот счет свои теории. Смысл их сводится к тому, что поведение советской толпы обычно невыразительно — если только толпа не настроена враждебно, тогда ее поведение будет даже слишком выразительно. «Американская толпа совершенно иная. Горбачева приветствовали как героя-победителя, как кинозвезду, выражая все возможные приветствия, улыбки, отчаянные попытки коснуться героя рукой…. Американская толпа не состояла из покорных рабов капитализма, желающих сбросить свои оковы, не представляла собой воинствующих джингоистов… Американская толпа излучала благожелательность, благополучие и добрую волю… Горбачев был человеком, который наслаждался помпой, всеми атрибутами власти и желания общественного признания. У себя дома он начал ощущать, что его популярность определенно уменьшается, он видел в Ельцине противника с большей харизмой, получающего большую поддержку на улицах. В Вашингтоне, а позднее и в столицах государств Западной Европы он получал то, чего ему не хватало дома: мольбу обожающих толп» 25.

Установленные дружеские отношения с Рейганом, Бушем, Тэтчер, Колем, Миттераном и другими западными лидерами укрепляли в Горбачеве то чувство, что на Западе его понимают лучше. Фактом является, что в 1989 году, когда власть под Горбачевым решительно зашаталась в самом Советском Союзе, Генеральный секретарь Горбачев купался в лучах всемирной славы — он посетил Лондон в апреле, Бонн в июне, Париж в июле, Хельсинки в октябре, Рим в ноябре. Плюс Китай в мае, а также встречи с венгерскими, чехословацкими, польскими и восточногерманскими руководителями в Москве. По мнению посла Мэтлока, «Горбачев не понимал того, что коммунистические режимы повсюду в Восточной Европе потеряли всякую надежду получить поддержку большинства — не только потому, что были коммунистическими, но потому что были орудиями советского империализма… Горбачев был психологически не готов признать существующую враждебность в адрес коммунистических партий, он был поразительно невежествен в отношении подлинного состояния дел в Восточной Европе» 26.

Ослепленный восторгом западных толп провинциал прилагал немыслимые усилия для ускорения переговоров между НАТО и Организацией Варшавского Договора по обычным вооруженным силам, не понимая, что окончание этих переговоров сделает его «неинтересным» для Запада и нелюбимым дома. И это в те дни и месяцы, когда он получал из КГБ доклады и аналитические записки, подчеркивающие «империалистическую угрозу». Общее мнение американцев в первые годы правления Горбачева заключалось в краткой фразе: «У них ничего не получится». Все ограничится поверхностными словесными баталиями. Еще одна российская «потемкинская деревня».

Американский посол в Москве Джек Мэтлок все более солидаризировался с мнением, что «Горбачев не знает, куда направляться… Он привел в действие политические силы, не представляя себе при этом, какой должен быть финальный результат… Я не мог понять его стратегии в решении экономических и национальных проблем — именно тогда, когда они приближались к кризисному пику. Увеличивались доказательства того, что его понимание этих проблем было ошибочным» 27. Уже в 1989 году Мэтлок пришел к выводу, что Горбачев едва ли «доберется» до окончания своего срока в 1994 году. Чтобы реализовать открывшиеся возможности, американцам нужно было спешить.

Посол Мэтлок более благожелательно отзывается о Н.И. Рыжкове, которого он называет «одним из наиболее привлекательных деятелей горбачевского периода; менее чувствительного, менее стремящегося доминировать в личных отношениях, чем Горбачев». В отличие от многих своих коллег, он хотел — его любимая фраза — «создавать, а не разрушать». Увы, столь благожелательных отзывов заслуживали не многие.

1 августа 1985 г., в десятую годовщину подписания Хельсинкских соглашений, американский государственный секретарь Джордж Шульц впервые встретил Эдуарда Шеварднадзе, который открыл встречу словами: «Я новичок в этом деле. Поправьте меня, если я сделаю ошибку». После окончания встречи Шеварднадзе обернулся к советской делегации: «Ну что, много я сделал ошибок?». Один из членов американской делегации воскликнул: «Мы играем в совсем новую игру!»