Борис Румер - Центральная Азия и Южный Кавказ - Насущные проблемы, 2007

Из центральноазиатских стран наиболее динамичной представляется политическая и экономическая жизнь Казахстана. Амплуа просвещенного автократа прочно утвердилось за президентом Назарбаевым. Да и на самом деле, на фоне покойного туркменбаши или давнего конкурента за лидерство в регионе Ислама Каримова правление Назарбаева выглядит, безусловно, более либеральным. Ему мешает груз коррупционных скандалов. Ему мешают вскрывающие подноготную режима внутрисемейные и меж-клановые конфликты в стиле бандитских разборок. Амбиции Назарбаева не ограничиваются лидерством в Центральной Азии – он рвется на широкую международную арену. По способности внутри– и внешнеполитического маневрирования он не имеет себе равных на постсоветском пространстве. Очередная внутриполитическая инициатива казахстанского лидера, разрекламированная как «политическая реформа», состоит лишь в некотором расширении полномочий парламента, где будет доминировать пропрезидентская партия, и, конечно же, при сохранении незыблемой «властной вертикали» и прерогатив президента.

Судя по казахстанской прессе, для Назарбаева эталоном оптимального общественного устройства является Сингапур под авторитарным, продолжавшимся более тридцати лет (1959–1990) правлением бывшего президента Ли Куан Ю (Lee Kuan Yew), передавшего президентство сыну, но сохранившего в качестве «министра-ментора» контроль над политической жизнью страны. Назарбаеву, как, впрочем, и Каримову, и Рахмонову, и Алиеву, да, пожалуй, и Путину, не могут не импонировать идеи сингапурского лидера по поводу возможности и сроков приживания демократии: «В долгосрочной перспективе демократия может победить, но этот процесс не будет легким… Мир слишком разнообразен. Разные расы, культуры, религии, языки и разное историческое прошлое требуют разных подходов к демократии и свободному рынку. И выбор лучшей для данного народа в данный период социальной системы должен быть сделан самим народом, без участия внешних влияний» 1. Такого рода справедливые и ставшие вполне тривиальными суждения приняты на вооружение постсоветскими автократами как объективное обоснование специфики демократизации в их странах, как подтверждение объективной закономерности, оправданности мутантных политических систем, возникших на месте распавшейся империи. При этом говорится, что политическая модернизация по западным стандартам – процесс в общем-то неизбежный, но непредсказуемо длительный. Сингапурская модель, т. е. сочетание либеральной экономической политики и авторитарного режима власти, – таким видится Назарбаеву и другим евразийским президентам оптимальный вариант общественного устройства. Что ж, вполне возможно, что «демократия по-сингапурски» соответствует сущностным особенностям казахстанского общества, объективно обусловлена его историей, его этнокультурными свойствами.

Так это или нет – вопрос, требующий серьезной дискуссии. Но во всяком случае достоин подражания не отягченный компроматом личный стиль поведения сингапурского «ментора», скромная, лишенная помпезности манера подачи себя народу. В этом смысле противоположностью Ли Куан Ю может служить пример также долго правившего индонезийского авторитарного президента Сухарто. Экономический рост богатой нефтью Индонезии был весьма значительным. Верхний слой бизнес-элиты стремительно обогащался. Наверху ее стояла семья президента, захватившая контроль над наиболее прибыльными секторами экономики. Дворцовая жизнь изобиловала частыми скандалами, и общественность будоражили эскапады членов президентской семьи. Судьба Сухарто и его родственников широко известна, и индонезийская драма 1990-х гг. стала case study при изучении постколониальной политической истории Азии.

В ходе своих зарубежных поездок Назарбаев предстает перед нами как даже не двуликий, а многоликий Янус. Он дорогой гость и в Москве, и в Вашингтоне, и в Пекине. Он и прозападный, и пророссийский, и про-китайский. В Вашингтоне он соглашается с позицией Буша по Ирану, а в Тегеране – поддерживает право Ирана на использование ядерной энергии. Казахстанский лидер от природы наделен политическим инстинктом и неординарной изворотливостью. Но расположенность к нему в мировых столицах объясняется, конечно, не столько этими его качествами, сколько чрезвычайно благоприятно сложившейся для Казахстана геополитической ситуацией и, конечно же, растущей заинтересованностью в доступе к углеводородным богатствам страны. Много желающих «танцевать» Астану. И она делит свою благосклонность между тремя основными претендентами – основными стратегическими партнерами: и Россия, и Китай, и Америка получили свои доли в нефтегазовых ресурсах Казахстана. Такая эквилибристика оправданна и результативна до тех пор, пока поддерживается баланс в отношениях внутри этого треугольника.