Анна Очкина - Левая Политика. Между выборами и забастовками

Но правы оказались именно граждане. Да, таки второе марта на многих предприятиях стал рабочим днём. Да, руководителям предприятий, преподавателям и т. д. были розданы методические указания по агитационной работе и агитационный материал, в котором подробно описывается, что жить стало лучше, жить стало веселее. Были и более увлекательные придумки. Так, в Пензе была проведена акция «Голосуем всей семьёй!». На избирательных участках юные фотографы снимали голосующих целыми семьями (нужно было непременно приходить с детьми), а после фотографии в обязательном порядке (а как иначе то!) должны были предоставляться в школу для организации фотовыставки. Детям в школе неоднократно разъясняли всю важность этих выборов и необходимость для их родителей принять в них участие. Какое-то странное недоверие к разумности собственно избирателей. Или это стремление действовать через тех, кто подоверчивей и повпечатлительней? Создаётся впечатление, что если кто и сомневался в том, как будут звать главу России с марта 2008 года, то это как раз этот будущий глава и иже с ним, а граждане уже выучили имя-отчество и заказывают портреты. И оказались во всём правы! И явка высока, и никаких протестов не случилось, и выбрали кого надо без особого ропота даже. Безусловно, президентские выборы во всех смыслах были менее свободны, чем выборы парламентские. Дело не только в давлении — здесь даже иллюзорного выбора уже не было. Но дело не только в том, что граждане послушно поддались давлению и политическому гипнозу. Для того я и пользуюсь данными исследований электорального поведения и предпочтений, сложившихся до организации неприкрытого давления, чтобы показать, что само это давление было во многом излишним, но ожидаемым людьми и принятым ими со странным пониманием.

Да, население оказалось послушнее, чем ожидала власть! Но ирония в данном случае не слишком помогает понять, что же всё-таки происходит. Избиратель ленив и нелюбопытен, покорен, необучаем? Вместо песни, подобной стону, российский человек создал фетиш в виде выборов и навеки духовно почил? Наши люди безынициативны, замотаны, просто глупы, а потому легко управляемы? Или, как изящно выразился В. Сурков, они «генетически» предрасположены к особому виду «суверенной» демократии? Вариации на тему российского менталитета могут быть бесконечными. Не думаю, что объяснение можно найти, рассуждая столь прямолинейно.

Покорность российские люди проявляют отнюдь не всегда, новейшая история это подтверждает. Те случаи последнего двадцатилетия российской истории, когда народ безмолвствовал вопреки собственным базовым интересам, поразительны и трагичны, но у них есть общая черта. Сопротивление отчуждению в пользу государства в прошлом породило в общественном сознании связку между определёнными формами восстановления государственного регулирования и несвободой. Причём этот механизм срабатывает только в том случае, если интересы противоречивы, неотчётливо выражены, конкретные инициативы власти недостаточно прозрачны для массового сознания, недостаточно отчётливо и предсказуемо угрожают интересам людей. Если же основания консолидации ясно прослеживаются, никакой менталитет не мешает российским гражданам отстаивать свои права. Так было зимой 2005 года, когда массы вышли на улицу протестовать против «закона 122», так происходит сейчас во время массовых или точечных выступлений против реформы ЖКХ. Отдельно нужно сказать о профсоюзном движении. При всех его противоречиях в современной России несомненно одно: трудящиеся уже могут проявлять стойкость, непримиримость и солидарность, могут консолидироваться вокруг понятных им насущных интересов. Вопросы заработной платы, условий труда, трудовых прав, социальных льгот, тарифов на жильё и т. д. — внятные и каждодневные потребности, которые уже сейчас могут мобилизовать людей на сопротивление. К сожалению, как только подобные интересы хотя бы частично реализуются, протест идёт на убыль.

Показательна в этом контексте ситуация с реформой высшего образования. Людям до конца не ясны последствия предпринимаемых властью шагов (весьма противоречивых) в этой сфере, и реформа образования осуществляется почти беспрепятственно, слегка пробуксовывая из-за неэффективности бюрократии или из-за естественного пассивного сопротивления граждан, ситуационного и выраженного в виде саботажа откровенно абсурдных инициатив. Тем не менее, и ЕГЭ, и бакалавриат, теперь уже почти в обязательном порядке ожидающий нас не позднее 1 сентября 2009 года, были приняты населением весьма равнодушно. Хотя нет, по моим наблюдениям, ЕГЭ многие восприняли даже с воодушевлением. Кстати, и протест против пенсионной или жилищной реформы направлен на конкретные решения, которые сравнительно быстро сказываются на уровне жизни (в буквальном смысле на кошельке) людей. Глубинные, сущностные изменения в управлении социальной сферой, которые в конечном итоге приводят к сокращению и обеднению социальных прав, воспринимаются довольно равнодушно, а иногда и одобрительно. Возникновение и развитие рынка жилья, по крайней мере, многие рассматривают как повышение жизненных шансов. Теперь-де всё зависит только тебя, а не от того, кто принимает решение о распределении квартир!