Валентин Зорин - Мистеры миллиарды

Вскоре Ханта осаждали репортеры. «Ваше мнение о покушении?», «Кто за ним стоит?»

Вопросы следовали один за другим. Но на все был лишь один ответ: «Комментариев не будет».

Впрочем, это репортерское многолюдство в приемной Ханта в такой момент, когда американским репортерам, право же, было чем заняться, уже само по себе симптоматично. Почему именно к Ханту, а не к кому другому бросилась местная пишущая братия с вопросами относительно убийства президента США? Почему уже на следующий день после убийства на страницах печати стали появляться намеки на некую таинственную связь, будто бы существовавшую между «далласской трагедией» и самым богатым жителем Далласа? Почему, наконец, в ходе расследования убийства, да и по сей день, имя Ханта нет-нет да и возникнет в связи с обстоятельствами того, что американская печать именует «преступлением века», мрачным событием, искусно запутанный клубок которого далеко еще не распутан. Вряд ли сейчас можно дать исчерпывающие ответы на все эти «почему». Хотя, пожалуй, о некоторых вещах говорить можно уже и сейчас.

Но нет, думается, пока «простого, как мычание», ясного и однозначного ответа на эти вопросы. Жизнь не учебник геометрии, уверенно утверждающий, что кратчайшее расстояние между двумя точками — только и исключительно прямая. В жизни все сложнее и зигзагообразнее. И потому, быть может, не стремление к лобовому ответу на все эти «почему», а попытка проследить жизненные линии, связи и интересы представителей двух семейств, входящих в список богатейших в Америке, — семейства Хантов и семейства Кеннеди, попытка разглядеть те точки, в которых эти линии пересекаются, если и не даст нам полного ответа на все вопросы, то, во всяком случае, поможет кое-что понять.

Они были едва знакомы, Гарольдсон Лафайет Хант и Джон Фитцджеральд Кеннеди. Вряд ли сказали друг другу больше нескольких фраз, изредка встречались на официальных раутах, съездах демократической партии. Что их могло связывать, блестящего молодого аристократа, в 43 года ставшего президентом Соединенных Штатов, и престарелого техасского воротилу? Что могло быть между ними общего?

Джон Фитцджеральд Кеннеди родился в 1917 году в одной из аристократических семей Бостона — с)дного из наиболее аристократических американских городов.

Гарольдсон Лафайет Хант родился в 1889 году в семье фермера, ковырявшего землю штата Иллинойс, недалеко от городка с многозначительным и красноречивым названием Вандалия. Аристократизмом на хантовской ферме не пахло. Пахло навозом.

Бостонская знать кичится своим происхождением от первых переселенцев. Высокомерная замкнутость семейства Кеннеди стала притчей во языцех в Бостоне. Одна из сестер будущего президента как-то призналась, что в течение долгого времени братья и сестры Кеннеди считали, что они обречены на безбрачие, поскольку интересоваться кем-либо за пределами своего семейства среди Кеннеди считалось дурным тоном.

Семейство Хантов было хоть и большое, но друг другом отпрыски его интересовались мало и( покинув отчий дом, потеряли друг друга из виду.

Джон Фитцджеральд Кеннеди получил образование блестящее — он окончил сначала Гарвардский университет в Америке, а затем Лондонскую школу экономических наук.

Гарольдсон Лафайет Хант едва осилил начальную школу. А затем, убоявшись бездны премудрости, принялся колесить по Америке, гоняясь за удачей.

Джон Фитцджеральд Кеннеди... Впрочем, о Джоне Кеннеди, о Роберте Кеннеди, всем семействе Кеннеди, о том, как и где пересеклись пути Хантов и Кеннеди, почему сплелись они в трагический узел, речь впереди. А сейчас вернемся к Гарольду Ханту, к тому, каким образом полуграмотный сын фермера выбился в миллиардеры.

Здесь мне хочется напомнить читателям один старый анекдот из числа тех, за которые, как утверждают знающие люди, Каин убил Авеля. Комиссия ученых, изучавшая проблемы долголетия, разговаривает со столетним старцем. Спрашивает: «Вы курите?» — «Никогда не притрагивался». — «Пьете?» — «В рот не беру». — «А как насчет женщин?» — «Всю жизнь сохранял верность жене». — «Все

ясно — вот секрет долголетия». В это время за стеной раздается страшный шум. «Что такое?» — всполошились эскулапы. «Не обращайте внимания, — говорит старец, — это за стеной буянит мой старший брат — пьяница и бабник».

В предыдущей главе, рассказывавшей о Поле Гетти, речь шла о сыне миллионера, получившем пятнадцатимиллионное наследство, неплохом специалисте, использовавшем для своего обогащения знания инженера и экономиста, о том, что все это сыграло немаловажную роль в его восхождении на вершины делового Олимпа. И вдруг Хант — полуграмотный сын захудалого фермера. Ну как тут не вспомнить о старшем брате столетнего долгожителя!