Мирошин - Выбор. Уроки истории - повторение пройденного

Русские солдаты с ходу вступали в штыковой бой. Высоченные немцы, подкрепленные шнапсом, шеренга за шеренгой лезли вперед и тут же падали целыми взводами и ротами, скошенные пулеметным огнем. Следовали непрерывные рукопашные схватки. В конце концов обескровленный противник не выдержал и начал отходить. Город был спасен, но дорогой ценой – оба кавказских полка понесли тяжелые потери.

В ходе осенних боев южнее города сильно пострадал один из лучших германских корпусов. Крупные потери к юго-востоку от Двинска понесла немецкая кавалерия, пытавшаяся осуществить обходной маневр. Атаки противника у Илуксте также захлебнулись. Тем не менее кайзер Вильгельм II требовал захватить Динабург, не считаясь ни с какими потерями, и лично собирался прибыть на этот участок фронта. Германское командование перебрасывало под Двинск все новые подкрепления, тяжелую артиллерию, была построена узкоколейка. Все тщетно.

С середины ноября на фронте установилось относительное затишье. Обе стороны зарылись в землю. Немцы это сделали более основательно, с максимально возможным в военных условиях комфортом. В окопах у них было сухо и удобно. Состояние русских позиций, как обычно, оставляло желать лучшего: иной раз вода в окопах стояла по колено. Неудивительно, что т. н. небоевые потери в царской армии были весьма велики.

С конца 1915 г. фронт на двинском направлении стабилизировался. Началась позиционная война. Артиллерийские перестрелки происходили с утра до вечера. Господствовавшие в воздухе германские аэропланы также целыми днями кружили над русскими позициями. Разведчики совершали вылазки за языками. В Двинске многие брошенные жителями деревянные дома были разобраны солдатами на дрова. Паек солдат германской армии уменьшался с каждым месяцем – в тылу был введен режим жесточайшей экономии. У солдат обеих противостоящих армий все чаще возникал одинаковый вопрос: «За что воюем? За кого воюем? За баронов и генералов?»

Широкое контрнаступление в районе Двинска планировалось еще царским командованием. В 1916 г. такая попытка не удалась, но идея так и оставалась приоритетной в планах российского масштаба. Однако разразилась Февральская революция.

Революционизирование общественных организаций, в результате открытой борьбы, которую повело против них правительство, стало неизбежным 1 1 См.: Милюков П. В. Воспоминания (1859—1917) (Том 2). . 7 апреля 1916 г. Штюрмер признал несвоевременным разрешение съездов всяких организаций.

Поднялась буря протестов, и настроение союзов очень повысилось. Перед самым открытием Думы 1 ноября председатель Думы получил от собрания председателей губернских земских управ и от главноуполномоченного Союза городов обращения к Думе, подписанные Львовым и Челноковым. Кн. Львов писал, что собравшиеся «пришли к единодушному убеждению, что стоящее у власти правительство, открыто подозреваемое в зависимости от темных и враждебных России влияний, не может управлять страной и ведет ее по пути гибели и позора и единогласно уполномочили его довести до сведения членов Государственной Думы, что в решительной борьбе Государственной Думы за создание правительства, способного объединить все живые народные силы и вести нашу родину к победе, земская Россия будет стоять заодно с народным представительством». В мотивах говорилось о «зловещих слухах о предательстве и измене», о «подготовке почвы для позорного мира», о необходимости «неуклонного продолжения войны до конечной победы». В обращении Городского союза повторялись те же мотивы с присоединением обвинения в «преступной медленности, проявленной в польском вопросе», и Дума уведомлялась, что «наступил решительный час – промедление недопустимо, должны быть напряжены все усилия к созданию», наконец, такого правительства, которое, в единении с народом, доведет страну к победе».

Темы речи депутата Думы Милюкова, председателя Партии конституционных демократов (Партии кадетов), которую он готовил к открытию Думы, совпадали с этими указаниями, подтверждавшими ее своевременность и необходимость. Милюков воспользовался для нее всем материалом, собранным в России и заграницей, но решил идти дальше. Было очевидно, что удар по Штюрмеру теперь уже недостаточен; надо идти дальше и выше фигурантов «министерской чехарды», вскрыть публично «темные силы», коснуться «зловещих слухов», не щадя и того источника, к которому они восходят.