Владимир Жириновский - Каста предателей

«Власть, по самой природе своей, должна быть железной, иначе она не власть, а источник произвола и беззакония, а царь слишком добр и не умел пользоваться своею властью», – говорила толпа. Да, власть должна быть железной, она должна быть неумолимою и не доступной движению сердца. Её сфера должна чуждаться гибкости и мягкости. Власть должна быть бездушной, как бездушен закон. Гибкость закона есть беззаконие, слабость власти есть безвластие. Бездушной, строгой, неумолимой, внушающей только трепет и страх должна быть власть.

Но не таковою должна быть власть царская.

В сокровенном русском понимании, изгаженном интеллигентской пропагандой, царь – выше Закона. Царь – помазанник Божий и как таковой воплощает Собой ОБРАЗ БОЖИЙ НА ЗЕМЛЕ. А Бог – Любовь. Царь и только царь является источником милостей, любви и всепрощения. Он и только он один пользуется правом, ему одному Богом данным, одухотворять бездушный закон, склоняя его перед требованиями своей самодержавной воли, растворяя его свои милосердием. И потому в сфере действия закона только один царь имеет право быть добрым, миловать и прощать. Все же прочие носители власти не имеют этого права, а если незаконно им пользуются, гонясь за личной популярностью, то они воры, покушающиеся на прерогативы царской власти.

Доброта царя есть его долг, его слава, его величие. Это ореол его Божественного помазанни- чества, это отражение лучей небесной славы всеблагого Творца.

Доброта подчинённых царю органов власти – есть измена, воровство, преступление.Кто осуждал царя за его доброту, тот не понимал существа царской власти, кто требовал от царя твёрдости, суровости и строгости, тот сваливал на царя свои собственные обязанности и свидетельствовал о своей измене царю, о непонимании своего служебного долга и о своей непригодности ни царю, ни России.

А между тем, среди тех, кому царь вверял охрану закона, не было почти никого, кто бы не совершал этого преступления. Начиная от министров, кончая мелкими чиновниками, носителями ничтожных крупинок власти, все желали быть «добрыми», кто по трусости, кто по недомыслию, кто по стремлению к популярности, но мало кто отваживался осуществлять неумолимые требования закона, существующего не для добрых, а для злых людей; все распоряжались законом по собственному усмотрению, обезличивали его, приспособляя к своим вкусам и убеждениям и выгодам, точно его собственники, а не стражи его неприкосновенности, забывая, что таким собственником мог и должен быть только самодержавный русский царь.

И на фоне общего хаоса, царившего в области отношения к закону, чуть ли не единственным свидетельством подлинного уважения к закону являлись только смертные приговоры военных судов, подносимые на высочайшее утверждение. Суд честно выполнял свою задачу, склонялся перед неумолимыми требованиями закона, выносил суровый приговор, но в то же время взывал к милости Хозяина закона, сознавая, что совершил 40 бы преступление, дерзнув самовольно осуществить это право Хозяина. Во всех же прочих областях действия закона царил неимоверный хаос как результат погони за личной популярностью и непонимания того, что такое закон и каковым должно быть отношение к нему со стороны лиц, призванных охранять его. И такое отношение к закону сделалось до того обычным, что по степени популярности держателей власти можно было безошибочно судить об их ничтожестве, и наоборот. Преследовались лучшие, превозносились – худшие.

В непонимании русскими людьми природы самодержавия и сущности царского служения и выразилось главное преступление русской мысли.

Князь Н.Д. Жевахов констатировал: «По мнению одних, России нужен Диктатор, способный заливать Русскую Землю кровью своих подданных, по мнению других – конституционный монарх, т. е. Царь, связанный ответственностью не перед Богом, а перед теми незримыми единицами, которые творят волю пославшего их Незримого Правительства, выдавая её за «волю народа».

Нет, не безответственные монархи, как послушные орудия в руках масонов, и не железные диктаторы, облечённые царскою властью, нужны России, а нужны были ей и будут нужны железные исполнители закона, верные и честные слуги царя, которого нужно сперва вымолить у Бога. Русский же православный царь, осуществляя свою божественную миссию помазанника Божия, не может быть диктатором, ибо его священная миссия выхо- 41 дит далеко за пределы прав и обязанностей заурядного носителя власти, хотя бы и облечённого её наивысшими прерогативами.