Владимир Жириновский: Россия – США

Многие россияне уверены в том, что Запад во главе с Соединенными Штатами Америки намеревается уничтожить нашу страну.

Но лишь немногие российские патриоты начинают подозревать, как именно они собираются это сделать.

Главная ирония заключается в том, что, пока Россия беспокоится о своих углеводородах, США без всякого шума забирают у нее ее настоящее сокровище – человеческий капитал.

Неужели протянувшаяся на всю Евразию Россия не имеет собственной самобытной культуры? Неужели мы и наши потомки навсегда обречены донашивать выброшенную на помойку старую идеологическую одежку США и восхищаться ими – за каждое разрушенное государство вроде Югославии, Ливии или Ирака с Сирией, за каждого убитого серба или араба?

Пора встать с колен и перестать молиться на США! Они уже не генератор новых идей и мыслей, а затхлое болото, в котором тонет любая здоровая инициатива.

Вперед, Россия! Наше дело правое, победа будет за нами!

Владимир Жириновский

Превратности американской внешней политики

Однажды, еще в самом начале боевых действий во Вьетнаме, один офицер-вьетконговец задал вопрос пленному американскому военнослужащему: «После войны мы считали вас героями. Мы читали американские книги, смотрели американские фильмы, и обычным желанием вьетнамца в то время было «стать таким же богатым и ловким, как американец». Что же произошло?»

Десять лет до этого подобный вопрос мог задать американцу житель Гватемалы, Индонезии, Кубы или же уругваец, чилиец и грек десятилетие спустя. Доброжелательное отношение и доверие, которые питали к Соединенным Штатам народы других стран в конце Второй мировой войны, исчезали с каждой новой интервенцией, государство за государством отворачивались от них. Шанс построить разоренный войной мир заново, заложить основы мирной жизни, процветания и справедливости рухнул под тяжким грузом антикоммунизма и «гуманитарных» интервенций.

Этот груз накапливался исподволь на самом деле с первого дня русской революции. Летом 1918 года американские войска численностью около 13 тыс. человек вторглись на территорию молодой Советской России. Два года спустя, потеряв тысячи солдат и офицеров, американцы убрались восвояси, так и не выполнив своей миссии, состоявшей в том, чтобы «задушить большевистское государство в колыбели», как выразился Уинстон Черчилль.

В то время молодой еще Черчилль был военным министром и министром королевского военно-воздушного флота. Именно ему принадлежит главная роль одного из организаторов вторжения союзников (Великобритании, США, Франции, Японии и некоторых других стран) в Советскую Россию, войска которых выступили на стороне контрреволюционной Белой гвардии. Годы спустя Черчилль—уже как историк—написал о той редчайшей афере следующие строки в своих мемуарах, оставленных для потомков: «Находились ли они (союзники) в состоянии войны с Россией? Разумеется, нет; но советских людей они убивали без разбора. Они были захватчиками на русской земле. Они вооружали врагов советской власти. Они блокировали порты России и топили ее боевые корабли. Они деятельно желали ей гибели и составляли планы по ее свержению. Но война – это же ужасно! Интервенция – это же позор! Им совершенно все равно, твердили они, как русские решают свои внутренние дела. Они были совершенно непредвзяты… стреляя!»

Что же было такого в большевистской революции, если она так встревожила самые мощные державы мира? Что заставило их вторгнуться в страну, чья армия сражалась более трех лет в союзе с ними и понесла больше потерь, чем любое другое государство во время мировой войны?

Большевики осмелились заключить сепаратный мир с Германией, чтобы выйти из войны, которую считали империалистической и ни в коем случае не своей, и попытались восстановить изнуренную и опустошенную Россию. Но большевики пошли дальше этого и вознамерились свергнуть феодально-капиталистическую систему, провозгласив первое в истории человечества социалистическое государство, а это была уже наглость, не имеющая границ. Это было преступлением, за которое полагалось наказание, это был вирус, который подлежал уничтожению: иначе он заразит и их народы. Вторжение не достигло своей непосредственной цели, однако его последствия оказались глубокими, и они ощущаются по сей день. Профессор Университета Вандербильта Д. Ф. Флеминг, историк холодной войны, отмечал: «Для американского народа интервенция в Россию отнюдь не являлась трагедией космического масштаба – скорее, это был незначительный инцидент, давно забытый.