Игорь Кузнецов - История, которую мы никогда не знали

Захоронение решено было смыть в реку. Хотя поначалу были предпринята попытка раскопать могилы с берега и вывезти расстрелянных на автомашинах в карьер, но вскоре от этого отказались. В частности, по той причине, что конфигурация захоронения оказалась непростой, а число трупов – достаточно велико. Использовать же технику на краю обрыва мешал подвижной песчаный грунт. И несмотря на то, что было достаточно желающих сделать это вручную, компетентными органами было принято решение попросту размыть берег.

Особенно неприятной была разящая символичность происходящего. Они выходили буквально из-под земли – сотни трупов с дыркой в затылке, и не только скелеты, кости людей, а в огромном количестве мумифицировавшиеся тела, настолько хорошо сохранившиеся, что некоторых из расстрелянных чуть не полвека назад жители пригорода через несколько дней повезут в морг, приняв за утопленников. И Обь спешила, все больше обнажая захоронение на берегу, словно тоже знала, что готовится государственный праздник.

До третьего мая доступ к захоронению строго не охранялся, и многие горожане побывали возле него. Большинство людей приходило просто из любопытства. Но было и другое – самое, может быть, страшное. К разверстой могиле шли родственники тех, кто бесследно исчез в застенках колпашевского НКВД, а их в тридцатитысячном райцентре тогда еще было немало. Дети и жены, братья и сестры. Многим из них казалось, что среди сложенных штабелем трупов они по одежке узнают своих близких.

Город Колпашево переживал тягостные, странные, ни на что не похожие дни. Город Томск пребывал в напряженном раздумье. Сигнал тревоги долетел до Москвы…

Это были «антисоветские» трупы, В действительности, как понимали ее в 1979 году партийные и советские руководители, этих трупов не было, не должно было быть. Память о них успешно выветрилась из сознания нескольких поколений. Но в Колпашеве какая-то непостижимая для властей сила воспротивилась этому, встала наперекор, словно сама земля, поруганная, усеянная неоплаканными костьми, оказалась человечнее людей, творящих на ней разор и бесчинства. И земле дан был ответ…

Третьего мая место захоронения было силами стройбата обнесено высоким забором с надписью: «САНИТАРНАЯ ЗОНА». Возле ЗОНЫ появилась охрана. Для непосредственного руководства техническим обеспечением акции, содержащей все признаки преступления (статья 229 и статья 171 УК РСФСР) в Колпашево был командирован секретарь Томского обкома КПСС А.И.Бортников. Интересы УКГБ по Томской области представлял полковник госбезопасности Николай Иванович с засекреченной по сей день фамилией. Присутствовало также некое лицо из Москвы.

Средства для ликвидации захоронения были выделены значительные. Что-то из них томское руководство получило из Кемерова (монитор) и, по крайней мере, рассчитывало получить из Новосибирска. Два теплохода серии ОТ задействовались в течение полумесяца, и только один их них (капитан В. Черепанов) сжег 60 тонн горючего. Плюс бурение скважин на берегу, стройбат, милиция, водоспасательная служба. Плюс кадровые и нанятые работники, чья роль была совершенно особой, а впоследствии -вещевые и денежные призы.

Неделю велись подготовительные работы, а 11 – 12 мая в Колпашево пришли двухтысячесильные теплоходы. Берег мыли напором воды из-под винтов, круглосуточно работающих на полную мощность.

ЧЕРЕПАНОВ В.П., капитан буксира ОТ-375: «… Отбойной волной начали мыть берег. Мыли часа два. Сначала падали кости. Когда содержимое ямы обвалилось, проявились темные прямоугольники. Трупы из ямы стали падать в воду. Мерзлый верхний слой земли обваливался большими глыбами по мере размывания нижнего талого слоя грунта. Мыли с 11 по 15 мая круглосуточно. Было много ям, количество назвать не могу. Трупы были целые, разной величины. Видел на них розово-белое белье. Трупы плавали, кагэбэшники фотографировали. Нам запретили выходить на радиосвязь. В это время на берегу бурили скважины, искали необнаруженные захоронения. Теплоход почти весь ушел в берег. Запах был ужасный, не пожелаешь и врагу. Мы люди подневольные, делали, что прикажут. Раньше я не рассказывал об этом, боялся последствий. Ведь это КГБ!»

КОПЕЙКИН С.Н., старший помощник капитана ОТ-375: «Видел на трупах рубахи и кальсоны… Трупы были расплюснуты, вроде как побывали под прессом… Они плавали, течением их подхватывало, крутило в заводи от теплохода. Плоть не сгнила, сушеные они были. Тел в ямах было много. Я видел ям пять – шесть. В яме, на мой взгляд, по двадцать – тридцать тел. Тела лежали вповал. Работали мы около трех суток. Двигатели перегревались, нас отбрасывало, трос лопался, мы несколько раз отходили. Нам объяснили, что это – санитарное мероприятие. Говорили, чтобы мы не распространялись об этом… Через полмесяца в Томске к нам приехали двое из УКГБ и дали премию. Капитану – приемник „Томь“, пяти членам экипажа – часы, остальным по 20 рублей»…