Молодой доктор сразу явился с аптечкой в руке. Черных стонал, все лицо его покрылось испариной. Врач, присев рядом, промыл рану и сделал укол.
– Я умру, как и другие ребята? – спросил больной. – Скажи мне правду!
– Нет, не умрешь, об этом не думай. У меня есть хорошее лекарство, а пока надо пить много воды.
Врач вышел из палатки, за ним – подполковник Карасёв:
– Есть надежда? Это мой близкий друг, мы одно училище окончили и с тех пор всегда вместе.
– Не знаю, укус глубокий, много яда проникло в организм. Будь у нас сыворотка, тогда можно было бы спасти, как и других ребят. Если бы мы знали, что едем на Кубу, где много змей, конечно, взяли бы собой… Но это держалось в секрете.
– А если я сейчас поеду в Гавану и найду там сыворотку?
– Я уже был там: кубинские аптеки пусты.
– Доктор, умоляю, спаси моего друга!
– Если бы я мог, то спас бы и тех двух солдат, что умерли вчера. За неделю у нас три трупа от змей и еще двое от малярии – это слишком много. И это – только в нашей войсковой части. Что будет дальше, не знаю…
Чтобы не слышать стонов умирающего друга, Карасёв ушел подальше. Он не мог больше сдерживать рыданий. «А ведь у Васи две дочки, такие красавицы», – сквозь слезы повторял он. Немного успокоившись, Карасёв вернулся в палатку и присел рядом с другом. От капель липкого пота всё лицо и тело Черных были мокрыми.
– Коля, друг мой, – застонал майор, тяжело дыша. – Прошу тебя, не оставляй мою семью, пока девочки не вырастут.
– Врач сказал, что у тебя есть надежда, потому что крепкое сердце. Не думай о смерти, борись за жизнь.
Вскоре у майора Черных парализовало всё тело. Спустя час остановилось и сердце.
После полудня состоялись похороны. Вокруг свежевырытой ямы собрались солдаты майора Черных. Прежде чем опустить красный гроб в кубинскую землю, с речью выступил командир полка Ставенко:
– Товарищи, мы здесь выполняем свой интернациональный долг. Наша задача – спасти социализм на Кубе, защитить кубинский народ от агрессии США. Как вам известно, мы разместили здесь два типа ракет с ядерными боеголовками. Так вот, не будь их здесь, проклятые американцы уже захватили бы остров и опять установили бы свой хищный строй – капитализм. Поэтому смерть наших товарищей на этом острове – это подвиг. Сегодня мы прощаемся с майором Черных. В его смерти повинны американцы – наши враги. Если они не угрожали бы Кубе, сейчас мы были бы дома, и этого не случилось бы. Наступит день, когда наша страна и наш народ будут гордиться такими героями, как Черных. Это случится, когда с этой операции будет снят гриф секретности. Пусть земля будет ему пухом, – такими словами завершил свою речь полковник, и, по русскому обычаю, чуть не перекрестился, однако вовремя опомнился и опустил руку, ведь он – коммунист, атеист.
Слово дали Карасёву – близкому другу покойного. Дрожащим голосом он заверил своего друга, что всю жизнь будет помнить его. Более говорить не смог, рыдания душили его.
Так на самодельном кладбище возник пятый бугорок с красной звездой, выструганной из дерева.
В палатке командира полка офицеры провели скромные поминки. На столе – хлеб, банка тушенки и бананы. По такому случаю командир разрешил выпить спирт, чтобы помянуть покойного. Ставенко сам открыл фляжку и разлил по кружкам прозрачную жидкость. Все разом, не чокаясь, выпили. Закусили тушенкой из жестяной банки и затянули патриотическую песню о трудном пути построения социализма, о заветах вождя Ленина и о тех героях, кто отдал свои жизни ради святого дело – коммунизма. Такие песни, заученные еще в школе, укрепляли их веру и готовность жертвовать собой во имя великой цели. И после таких песен уже мало кто из них задумывался о том, зачем они в этих джунглях, в одиннадцати тысячах километров от родины.
– Давай, налей еще по одной! – сказал Карасёв, когда песня закончилась.
– Хватит, – ответил командир, – у нас здесь ракеты с ядерными боеголовками, и пить категорически запрещено, но я позволил, так как Василий был настоящим офицером и хорошим мужиком. Ладно, тебе, Карасёв, я налью: всё-таки вы с ним были закадычными друзьями. Пусть Карасёв сегодня отдыхает. А всем остальным приступить к подготовке ракет. И как можно скорее – таков приказ. Если американцы заметят нас и долбанут по нашему лагерю, мы должны успеть запустить в их сторону хотя бы парочку ядерных бомб. А сейчас я должен ехать в Гавану, меня вызывает генерал Иванов.
Все офицеры поднялись из-за стола и разошлись. Лишь Карасёв остался сидеть с поникшей головой. Очнувшись, он залпом выпил из кружки. Внутри стало тепло. Закусив бананом, затянул жалобную песню.
Читать дальше