В. Дудко - Крах наступательной стратегии ВМС США на ТОФ. Книга 1. Герои Бангора

К ПКЗ подходил, когда уже темнело. Летом темнело поздно, было прозрачно и задумчиво. При взгляде на все, тоски не было, было просто ощущение бескрайности и одиночества. Я стоял в начале всей земли, где ничего не менялось последние тысячу лет.

Вахтенный у трапа даже не поприветствовал, не говоря уже о проверке документов. И правда, откуда здесь шпиону взяться, если не из-под воды? Пошёл по полутёмным коридорам, натыкаясь на пиллерсы и спотыкаясь о комингсы. Два раза наступил в глубокие лужи, промочил ноги и чавкал ботинками, распугивая крыс, продолжил путь. Дверь предложенной мне каюты была не заперта и даже не прикрыта, всё настежь – входите, люди добрые, берите, кто что может. Каюта имела тот уют и характерный запах, который потом преследовал меня и моих товарищей на других флотах и местах базирования, где уже стояли такие же или другие, чудесные по тем временам сооружения. Это были финские плавучие казармы для финских лесорубов и энергетиков, живущих в отдалённых районах. И все-таки это была заграница с её незначительными, но приятными для жильцов мелочами: уютом, саунами, столовыми, душевыми, конференц-залами и многим другим, что тогда было в новинку. Плавказарма финская была новая, не более пяти лет, но запах запущенности уже въелся в атмосферу всего сооружения. Старшим на борту оказался помощник командира, капитан-лейтенант Бенин Александр Иосифович. На самом деле капитан, обветренный об скалы, прекрасный человек с большой и сложной судьбой, начавший службу с первых атомных лодок и проживший на них всю свою сознательную жизнь.

Лодки строились долго, экипажи не менялись, чтобы не потерять ни одного подготовленного штучного специалиста. Поэтому все должности были быть укомплектованы раз и на долгие годы, до первого выхода в море, когда можно будет подготовить ему замену. Так и служили десятилетиями в обнимку с ядерным реактором и атомными бомбами настоящие герои, положившие свою жизнь на создание атомного щита нашей родины и забытые сегодня в мелочной возне за деньги неблагодарными потомками.

В тот день на его плечах лежала вся власть над вверенным ему кораблём, и он безраздельно пользовался свободой, забегая каждые двадцать минут в каюту. Оттуда доносился характерный «кряк» – отзвук принятых удовольствий, и появлялось жующее лицо помощника командира. Не буду описывать его состояние, от него шло: «Всё хорошо!»

Когда люди пьют вот так, то сколько делают дел с вдохновением, а если бы не пили, то и дел бы не делали, в инструкции не записанных. Сколько обездоленных женщин в Богом забытых гарнизонах не дождались бы скупой мужской ласки, скольких историй не родилось бы из нашей в общем-то серой, без фантазии жизни. Пусть мне кто-то расскажет о вреде пития, и я с ним не соглашусь. Я его отправлю в «край непознанных чудес», чтобы привить навык культурно пить и рассказывать анекдоты.

Помощник встречал меня с напускной суровостью, но без пренебрежения к салаге, которым я, по сути, и был и особенно на его фоне. Я только потом понял, как внимательны и радушны были эти люди, сразу взявшие меня в дружеские объятия.

– Та-а-к! – прозвучало из помощника командное слово, в котором было все: и воля, и интерес, и предупреждение, и предварительная команда, за которой последует исполнительная. – Т-а-а-к, – ещё раз предупредил помощник, намекая, что последует следующая команда, о которой догадывался только он один.

И так эта мысль его грела, что он сразу засветился внутренним здоровьем и значимостью предстоящего события. Он достал средних размеров фибровый чемодан, открыл его, перевернул, вытряхивая мусор, сел, положив его себе на колени.

– Та-а-а-ак, – сурово произнёс помощник теперь уже исполнительную команду, и откуда ни возьмись вылетает… рассыльный.

– Пригласите ко мне в каюту офицеров, – нахмурившись, сказал помощник и добавил: – Пусть штурманские Капусту не забудут, а то он уже заквасил.

Мне это словосочетание опять показалось странным, но вопросов я не задавал. (Оказалось, что Капуста – это грамотный, добрый и приветливый офицер корабля, который немного выпил перед сном.).

– Сегодня вы будете представляться, – скомандовал помощник.

Я достал всё, что у меня осталось, от первой лейтенантской получки и положил в чемодан. Он тоже достал деньги, бросил вместе с моими деньгами. Его денег было значительно больше. В каюту весело заходили офицеры, знакомились и, не глядя, набросали мне половину чемодана денег, как я выяснил – две, а то и три мои первые получки. Зарплаты на Камчатке тогда были в восемь – десять раз больше средних по стране, да и народ был нежадный. Потом мы жили со штурманом в одной каюте и деньги просто бросали в рундук. Когда ехали в отпуск, чтобы не считать, раскладывали на две вроде равные кучки, один отворачивался, другой говорил, кому.