Вячеслав Фролов - Правый Отпор

Про все остальные ресурсы Малофеева смысла говорить нет. Они следуют той же дорожкой, что и “Царьград”. Зато стоит оговориться насчёт националиста Егора Просвирнина. Является ли он косвенным охранителем? На мой взгляд нет. Но после уголовного преследования, что против него вели, после блокировки Роскомнадзором его новостного сайта “Спутник и Погром”, как мне кажется, у Просвирнина пропала воля к борьбе за право русского народа на свободу слова. Осуждать ли его за это? Покажите мне того, кто не ломался в застенках как сталинского, так и путинского НКВД, и уже только потом ругайте Просвирнина за сделку с властью, которую он, несомненно, совершил, чтобы остаться на свободе в отличие от тех же Дмитрия Дёмушкина или Максима Марцинкевича. Да и вспомните, как закончил последний? Разве многие найдутся, кто будет готов закончить свои дни вот так? Или мучиться в тюрьме как Дёмушкин?

Теперь давайте поговорим об охранителях левых.

§2. Левые (правые) охранители.

Прочитав заголовок, вы задались вопросом, почему я назвал их левыми (правыми)? Потому что левые сталинисты-охранители по своей сущности являются правыми, и риторика у них правая. Недаром, кстати, некоторые пропагандисты типа Семёна Багдасарова называют Сталина “красным императором”. И я понимаю, что мой тезис звучит довольно странно, но позвольте мне для начала всё объяснить. Чтобы это сделать, мне необходимо доказать, что СССР была страной, где коммунизмом и не пахло. Давайте приступим.

Учение Маркса и Энгельса даёт нам ясно понять, при каких условиях возможно построение коммунистического общества – только революционным путём. Но успех этой революции зависит лишь от одного фактора: революция должна произойти во всём мире, начиная с самых развитых стран, после чего пожар мировой революции перекинется и на страны более отсталые. Построение коммунизма в отдельно взятой стране же невозможно по понятным причинам. Во-первых, на молодую революционную диктатуру будут давить страны-капиталисты, как делали члены антифранцузской коалиции во время Революционных войн, позволяя играть лишь по своим правилам – правилам рыночной, капиталистической экономики. Во-вторых, что следует из первого, государство рабочих станет фактически государством-капиталистом, ибо не сможет вырваться из капиталистической системы. Из этого можно сделать простой вывод: построение коммунизма в отдельно взятой стране невозможно.

Ленин (а затем и Сталин) же построил. И что мы имели по итогу? Одну большую мегакорпорацию с тотальным контролем над всеми подчинёнными, торговавшей всем, чем можно, игнорировавшую правила рыночной экономики внутри страны, что заставляло выпускать в трубу огромное количество бесполезных, низкокачественных товаров. С западными странами же расплачивались по рыночным ценам. Если не получалось заработать на новые станки для сталинской индустриализации с продаж христианских реликвий, то за границу отправлялось зерно, которое насильно отнимали у крестьян, по сути, не делясь с ними прибавочной стоимостью, хотя были коммунистами. А могли так делать согласно Марксу и Энгельсу только клятые капиталисты.

Были ли у рабочих или крестьян права? Про вторых и говорить нечего, у них до 1974 года и паспортов не было. Что касается первых, защищавшее права рабочих независимое профсоюзное движение было разогнано ещё при Ленине. Уровень жизни рабочих в СССР был куда ниже, чем в западных странах. А если вспомнить Новочеркасское восстание в Союзе, и демонстрации рабочих не просто полицией разгонялись как на западе, а из пулемётов расстреливались. Таким образом, советское государство относилось к рабочим ничуть не лучше, чем капиталистические акулы в XIX веке.

В общем и целом, в Советском Союзе был государственный капитализм. А вот был ли национализм?

Вспомните стихотворение Маяковского про паспорт. Вспомните, какую гордость он испытывает, будучи гражданином Советского Союза. Разве это не гражданский национализм в чистом виде? Он самый в самом ярком его проявлении. Притом, нельзя не вспомнить, с какой гордостью советский народ носил звание нации, что первыми начали претворять в жизнь идеи Маркса, став на семьдесят лет русским полем экспериментов, о котором ни один практик и не мечтал. В СССР создавалась своя новая культура, язык русский стал языком советским фактически, а в котлах тюрьмы народов выплавляли новую советскую нацию. Она гордилась своими победами, гордилась научными достижениями. СССР для советских людей был великим и могучим. Сталин же, приказывая Эйзенштейну снимать Ивана Грозного в 1945 году, фактически отождествлял себя с первым русским царём. Всё это есть ничто иное, как советский национализм, а вождь мирового пролетариата, а потом и отцец народов же стали объектом поклонения, ничуть не хуже исполняя эту роль, нежели Иисус Христос, либо римские императоры, обожавшие носить полубожественные титулы.