В. Листов - Тайная война против революционной Кубы (иллюстр)

Новое объединение стало претенциозно называться «Кубинским революционным советом», хотя в нем не было ничего кубинского, а тем более революционного. Оно представляло собой типичное детище ЦРУ, созданное ради единственной цели — прикрыть готовившуюся агрессию. 22 марта 1961 года пост президента «Совета» занял Хосе Миро Кардона, незадолго до того бежавший с Кубы в Соединенные Штаты. Назначение политического трупа на «высокий» пост лишний раз свидетель-

225

ствовало о чисто декоративном характере «Совета». Помимо него в руководство «Совета» вошли Мануэль Артиме, Антонио де Варона, Мануэль Рай, Карлос Эвиа, Хусто Каррильо, Фелипе Пасос, Антонио Maceo и некоторые другие главари «слизняков».

«Кубинский революционный совет» развил бурную деятельность. Владелец крупного нью-йоркского рекламного агентства Лем Джонс, получивший «монополию» на рекламирование «Совета», одно за другим публиковал «воззвания», «манифесты», «программные заявления» и «разъяснения» за подписью Миро Кардоны и других эмигрантских главарей. Однако вся эта продукция не стоила даже той бумаги, на которой она печаталась. С приближением даты вторжения «Совет» все больше отстраняли от решения практических вопросов. Позднее журнал «Тайм» привел красноречивые слова одного из членов «Совета», сказанные за несколько дней до начала вторжения:

— Соединенные Штаты все прибрали к своим рукам. Они — хозяева, а не союзники. Нападение приближается, но я не могу сказать, когда точно оно произойдет. Это зависит уже не от нашего решения…

20 октября 1960 года, в самый разгар предвыборной схватки между кандидатом демократической партии Джоном Кеннеди и лидером республиканцев Ричардом Никсоном, штаб-квартира Кеннеди предупредила корреспондентов о предстоящем важном заявлении. Вечером того же дня журналисты получили несколько листков, размноженных на мимеографе и подписанных самим кандидатом в президенты. В этом заявлении, среди прочих деклараций, были слова, которые сразу привлекли внимание. «Мы должны попытаться укрепить демократические силы, — подчеркивал Кеннеди, — выступающие против Кастро, но не за Батисту, а за те элементы, которые находятся как в изгнании, так и на самой Кубе и с которыми связана надежда на свержение Кастро. До сего времени эти борцы за свободу фактически не получали никакой поддержки от нашего правительства».

Когда весть об этом заявлении достигла ушей Никсона, тот пришел в ярость. Никсон — один из немногих деятелей правительства Эйзенхауэра, кто с самого начала был посвящен в детали готовящегося вторжения. Он был ставленником тех монополистических сил США, которые поставили своей целью любой ценой сокрушить революционную Кубу. Никсон являлся одним из инициаторов готовившейся операции и даже считал себя единственным претендентом на лавры «пионера». И вот теперь Кеннеди не только пытался лишить его этих лавров, не только обвинял республиканскую пар-

227

тию в «бездеятельности», но и ставил под угрозу проведение всей операции!

Никсон знал, что по традиции, установленной еще президентом Рузвельтом, во время избирательных кампаний кандидаты в президенты страны получают возможность знакомиться с секретными материалами американской разведки. Знал он также, что 23 июля и 19 сентября 1960 года директор ЦРУ Ал лен Даллес беседовал с Кеннеди и информировал его по многим важнейшим вопросам внешней политики США, в том числе и по кубинскому. Теперь разгневанного Никсона интересовал лишь один факт: посвятил ли директор ЦРУ Кеннеди в конкретные детали готовившейся операции? Один из помощников Никсона тут же связался по телефону с начальником канцелярии Белого дома бригадным генералом Эндрю Гудпастером, выполнявшим функции связного между Эйзенхауэром и ЦРУ. Ответ пришел через полтора часа. Гудпастер сообщил: «В общих чертах» Кеннеди известно все.

В книге «Шесть кризисов» Никсон в следующих словах описывает дальнейший ход своих мыслей: «…Кеннеди об этом информирован… Кеннеди ставит под угрозу проведение всей операции… Я мог предпринять лишь одно. Необходимо было любой ценой сохранить операцию в тайне. Я не должен был даже косвенно намекать на то, что Соединенные Штаты оказывают помощь силам мятежников как на самой Кубе, так и за ее пределами. По существу я должен был даже пойти на другую крайность: критиковать предложение Кеннеди об оказании такой помощи, как неправильное и безответственное, нарушающее наши договорные обязательства».