В. Листов - Тайная война против революционной Кубы (иллюстр)

В отличие от «Фронта», «Народное революционное движение» располагало вооруженным подпольем на Кубе и маскировало свою реакционную сущность революционными лозунгами. Оно даже выступало за социальные реформы.

Глубокой осенью 1960 года Мануэль Рай, опасаясь провала, бежал в США. Обстановка осложнилась: появление в Соединенных Штатах нового претендента на роль «вождя» контрреволюции никак не входило в расчеты ЦРУ.

Американская разведка охотно пользовалась услугами «Движения» для организации актов саботажа и террора на Кубе, а также сбора разведывательной информации. Однако фаворитом ЦРУ оставался «Фронт». Газета «Нью-Йорк пост» с чисто американской деловитостью замечала 27 января 1961 года: «"Фронт" получает, по существу, всю финансовую помощь, оказываемую Соединенными Штатами кубинскому подполью. По подсчетам, эта сумма составляет свыше 135 тысяч долларов в месяц, а временами достигает 500 тысяч долларов в месяц. По имеющимся сведениям, г-н Б. —

223

агент Центрального разведывательного управления, который ведает всем этим делом, — предложил, чтобы организация «Движения» получала всю помощь от "Фронта"».

Именно «Фронту» поручили ответственнейшую задачу — загнать в гватемальские лагеря как можно больше «слизняков». Отделения «Фронта» в Майами, Нью-Йорке и в других американских городах превратились, по сути дела, в конторы по вербовке наемников. Полная зависимость этой организации от ЦРУ, глубокое проникновение во все ее поры агентов американской разведки типа Артиме превращали «Фронт» в послушное орудие ЦРУ. Что касается организации Рая, то руководителей разведки США, известных своими крайне реакционными взглядами, смущала не только ее социальная демагогия. Они сомневались в послушании «Народного революционного движения», в неукоснительном исполнении его руководителями приказов ЦРУ.

Именно поэтому на протяжении второй половины 1960-начала 1961 года Центральное разведывательное управление не только ничего не предпринимало для объединения сил двух крупнейших соперничавших фракций кубинской контрреволюции, но и всячески оберегало почти монопольное положение «Демократического революционного фронта».

Но по мере того как приближалась дата высадки — «Бригада 2506» в основном уже была укомплектована, — положение изменялось. Грызня в стане контрреволюционеров могла только осложнить Центральному разведывательному управлению и другим американским правительственным ведомствам задачу идеологического и дипломатического прикрытия высадки. Международному общественному мнению нужно было продемонстрировать, что кубинская эмиграция выступает против Революционного правительства единым фронтом.

В середине февраля 1961 года ЦРУ предпринимает первый серьезный шаг на пути к ликвидации распрей между «Фронтом» и «Движением». «Американский агент Бендер, — писал в одном из апрельских номеров 1961 года журнал «Тайм», — созвал представителей «Фронта» и «Движения» в Вашингтоне и приказал (!)

224

им объединить силы и прекратить политические споры. Как утверждают, он вручил им лист, в котором значились имена 26 кубинцев, и сказал, чтобы они выбрали из них десять пригодных для участия во временном кубинском правительстве. Кубинцы просмотрели список и обнаружили в нем имена шести совершенно неизвестных им лиц…»

Бендер вел себя слишком бесцеремонно, и главари как «Фронта», так и «Движения» отвергли его предложение.

Через три недели Бендер повторил попытку. В сообщении из Вашингтона корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс рассказал, какими методами ковалось «единство» контрреволюции: «Как сообщают здесь, один из органов американского правительства оказывал нажим на враждующие эмигрантские группировки, с тем чтобы заставить их объединиться. Этот нажим принял форму угрозы лишить все эти группы финансовой поддержки».

Более детально поведал об этих событиях Жюль Дюбуа. Уже после разгрома на Плайя-Хирон он писал, что основным «объединителем» было «некое лицо из Вашингтона, как говорят, сотрудник ЦРУ». Это «лицо» созвало заседание лидеров контрреволюции в дорожной гостинице близ международного аэропорта Вашингтона (в мотеле «Скайуэй») и «предъявило им ультиматум: либо они добьются единства в течение 48 часов, либо всякая помощь им будет прекращена…»

Следует ли удивляться, что тут же, в мотеле «Скайуэй», были выработаны и детали объединения. Окончательное соглашение подписали четырьмя днями позже в 125-м номере нью-йоркского отеля «Статлер Хилтон» Рай, с одной стороны, и Варона и Артиме — с другой.