В. Листов - Тайная война против революционной Кубы (иллюстр)

Дом Моргана в Гаване, взятый под неусыпный надзор органами безопасности Кубы, оказался в центре всей заговорщической деятельности. Сюда не раз приезжали эмиссары Трухильо. Считая, что здесь они находятся в абсолютной безопасности, заговорщики гостили у Моргана по нескольку дней. Особенно часто

142

появлялся испанский священник, которого называли падре Веласко.

11, 12 и 13 августа на аэродроме возле города Тринидад разыгрались заключительные события.

Отрезанный от внешнего мира, Тринидад усилиями сотрудников кубинской контрразведки и солдат Повстанческой армии был превращен в «оплот контрреволюции». Его жителям также предстояло сыграть важную роль: встречать «освободителей» с плакатами и цветами и кричать: «Да здравствует Трухильо!», «Долой Фиделя!» Руководил грандиозным представлением сам Фидель Кастро.

В ночь на 11 августа, после того как кубинские контрразведчики передали по рации сообщение, что «войска восставших» начали бои за Тринидад и что им требуется оружие и боеприпасы, на «театр военных действий» прилетел самолет из Санто-Доминго. С него в район расположения «мятежников» сбросили два десятка ящиков с патронами. Разумеется, «контрреволюционеры» тотчас «овладели» Тринидадом, и Трухильо немедленно получил соответствующее донесение по радио. На следующую ночь самолет прилетел снова. Теперь «мятежники» получили несколько переносных радиостанций и запасное радиооборудование, большое количество пистолетов и винтовок системы «Гэрэнд», ящики с боеприпасами и даже десяток базук. Доставивший оружие падре Веласко сообщил, что следующей ночью из Санто-Доминго прибудет подкрепление — первая группа «экспедиционеров».

Темпераментные, охочие до шутки кубинцы не могли отказать себе в удовольствии поиздеваться над Трухильо в полной мере. И в эфир полетела просьба контрразведчиков срочно сшить для майора Моргана и доставить в Тринидад треуголку и парадный мундир, «такой, как у генералиссимуса Трухильо». Эта просьба мотивировалась тем, что восставшие уже начали «поход на Гавану» и майору Моргану хотелось бы вступить в кубинскую столицу в «мундире генералиссимуса». Ничего не подозревавший Трухильо приказал запросить по радио мерку, и его личный портной приступил к работе…

Но майору Моргану не суждено было увидеть мундир генералиссимуса: нужно было кончать маскарад.

143

В игре участвовало слишком много людей (более 500 жителей Тринидада выполняли роль статистов в этом грандиозном спектакле). Наступил вечер 13 августа…

Впрочем, предоставим возможность рассказать о последнем эпизоде «трухильистского заговора» одному из участников этих событий — бывшему сержанту Повстанческой армии Хулиану Лопесу. Мы отыскали его в Тринидаде, в помещении городского руководства комитетов защиты революции, и вместе с ним поехали туда, где развертывались описанные события.

Рыжая проселочная дорога привела нас на окраину города и, петляя в зарослях марабу, уперлась в небольшие ворота аэродрома, слепленные из тонких тесин и опутанные колючей проволокой. Слева — кусты бело-розовых олеандров, чуть дальше — оранжевый бак на высоких стойках, выполняющий, по-видимому, функции водонапорной башни. Справа — кустарник, усыпанный яркими фиолетовыми цветами, которые в народе выразительно называют «флор де муэрто» — «цветок мертвеца». За кустарником — старый, полуразвалившийся сарай. А прямо перед нами — серо-черная, шершавая от мелкого гравия посадочная полоса. Она как-то странно прогибается посредине, а затем снова взмывает вверх, и ее дальний конец сливается с дымкой моря.

«Вместе с капитаном Кабрера я стоял вот здесь, — говорит Хулиан Лопес, указывая на олеандр. — Как и другие участники операции, мы надели зеленые брюки, а вместо форменных гимнастерок — белые рубахи с нашитыми на спине словами: «Вива ла конхура батистиана — трухильиста!» — «Да здравствует батистовско-трухильистский заговор!»…

В условленный час в небе послышался рокот моторов. Двухмоторный С-46 с потушенными сигнальными огнями сделал круг и пошел на посадку. Второй самолет продолжал описывать круги, как бы желая удостовериться, что все в порядке.

С-46 подрулил и остановился метрах в восьми от края посадочной полосы. Дверца открылась, и… тут мы допустили ошибку: не выдержав, наши бросились вперед, завязалась перестрелка, в которой был ранен пилот самолета (он умер позже в госпитале) и убиты три

144

лейтенанта Повстанческой армии: Элиопе Пас, Оскар Рейтор и Франк Идальго. В самолете мы обнаружили восьмерых забившихся в угол батистовцев, большое количество ящиков с оружием и патронами, а также шкатулку с деньгами: «экспедиционерам» выдали 17 тысяч песо на «мелкие расходы». Деньги эти пришлись весьма кстати: они пошли на проведение аграрной реформы. Второй самолет улетел, как только началась перестрелка».