Фиона Хилл - Сибирское бремя

Идея о том, что размер означает могущество, была, собственно, выдвинута британскими учеными, имевшими обыкновение восторгаться огромными пропорциями своей собственной империи, над которой, как тогда говорили, «никогда не заходит солнце». Один британский историк писал в 1914 году: «Российская империя — это организм в мировой истории уникальный. Ее территория больше той, что завоевал Александр, больше империи, созданной Римом, больше царств, завоеванных Чингисханом или Тимуром; ее превосходит только Великобритания» 5. Известный британский географ Халфорд Макиндер (Halford Mackinder) даже назвал Россию и евро-азиатский массив, который она занимает, «географической осью истории». Все другие регионы Европы и Азии к востоку, югу и западу от России и ее бескрайних степных равнин были, по утверждению Макиндера, просто ее окраинами 6.

И сегодня, после развала СССР, западные ученые не перестают изумляться размерами и ресурсами России. Они восхищаются страной, которая распростерлась на одиннадцать часовых поясов и располагает потенциальным рынком почти в 150 миллионов потребителей. Они обычно приводят длинный перечень ее запасов природных ресурсов: 40 процентов мировых запасов природного газа; 25 процентов мировых запасов угля, алмазов, золота, никеля; 30 процентов запасов алюминия и леса; 6 процентов мировых запасов нефти и так далее 7.

Не стоит и говорить, что такие слова — музыка для ушей некоторых российских политиков и идеологов. Для них размер территории, в самом абстрактном его значении теоретического и пустого пространства, имеет почти мистическую силу и притягательность. Но даже весьма уважаемые умеренные политики не могут устоять перед соблазном и считают физические размеры России основой ее международного влияния. Александр Лифшиц, бывший министр финансов и советник президента Бориса Ельцина, высказал аналогичную точку зрения, заявив в июле 2001 года после международной встречи на высшем уровне в Италии, что Россия никогда не сможет согласиться со статусом младшего партнера Соединенных Штатов. «Наша страна слишком велика для того, чтобы быть младшим братом» 8.

Но быть «большим» всегда накладно. Признавая преимущество России в размерах, ученые прошлого столетия — или, по меньшей мере, некоторые из них — рассматривали размер как бремя. Наиболее очевидным бременем была сложность защиты территории. Чтобы защищать свое гигантское евразийское пространство, Россия в XIX столетии была вынуждена содержать самую большую в Европе постоянную армию. Большая часть этих вооруженных сил, свыше одного миллиона человек, размещалась либо на ее границах, либо в потенциально мятежных провинциях, таких как Польша. На содержание армии уходило во время войн до трех четвертей государственных доходов, даже при том, что Россия расходовала меньше на содержание одного солдата, чем другие европейские страны, такие как Германия (Пруссия) и Франция. Военный бюджет России тратился на поддержание огромной численности армии, а не на снабжение войск вооружением и оборудованием или инвестиции в новые технологии 9. Не было в нем денег и для создания необходимой крупномасштабной инфраструктуры. В России отсутствовала стратегическая сеть железных дорог, необходимая для транспортировки людей, вооружений и припасов за тысячи километров к рубежам империи. Во время вооруженных конфликтов и даже войн войскам зачастую приходилось передвигаться своим ходом.

Преодоление дальнего расстояния превращалось в проблему, не менее сложную, чем победа над военным противником. Трудности с мобилизацией и транспортировкой способствовали поражению России в Крымской войне 1854-1856 годов. Европейские державы, ополчившись на Россию, использовали морскую блокаду, которая перекрыла Россини все подступы с Черного моря к Крымскому полуострову. Российское сухопутное снабжение, обремененное чрезмерными налогами и дезорганизованным транспортным обеспечением и связью, полностью перестало функционировать.

А в 1875 году, во время российской военной экспедиции в Среднюю Азию, Военное министерство в Санкт-Петербурге сообщило российскому командующему, генералу Кауфману, что, хотя он и сможет получить подкрепление для продолжения наступательной операции в Коканде, но не ранее чем через год. Новым соединениям придется «идти пешком из Европы в Азию» 10. Четверть века спустя, во время русско-японской войны 1904-1905 годов, российскому Балтийскому флоту потребовалось девять месяцев, чтобы преодолеть 30 000 километров от своего порта приписки до Дальнего Востока — только для того, чтобы быть пущенным под воду в Цусимском сражении 11.