Array Коллектив авторов - Доктрина Русского мира

Несмотря на то, что российское «гибридное влияние» стало постоянной темой мировой публицистики (политической и военной), западные социологи оценивают эффективность российской «мягкой власти» не очень высоко, давая нам скромное 14-е место. По определению Дж. С.Ная, основным содержанием мягкой власти является презентация пропагандирующей стороной совершенства собственной модели, т. е. «наступление очарованием» (charm offensive). Исходя из этого критерия, следует признать, что культурная программа ПМЭФ с экскурсиями по рекам и каналам «Северной столицы» ближе к понятию «мягкая власть», чем полемика об Украине или Ближнем Востоке в ток-шоу Владимира Соловьева. Крылатое выражение «Юпитер, ты сердишься – значит, ты неправ» применима не только к личностям, но и к жанрам. В некоторых пропагандистских жанрах стремление активизировать Русский мир приводит к результатам, противоположным задуманному.

Государственный эфир словно соревнуется в освещении деятельности мелких антигероев. Мы слышим о Порошенко и Гройсмане на порядок чаще, чем о Евгении Шевчуке, Рауле Хаджимбе и Леониде Тибилове. Знания российского телезрителя о Прибалтике почти ограничиваются проведенными там американскими маневрами. Мы в полном неведении о Балканских странах. Отказ премьера Болгарии от присоединения ВМФ его страны к эскадре НАТО – для нас полный сюрприз, поскольку до сих пор о Болгарии говорилось либо плохо, либо ничего. Об очередной попытке госпереворота в Македонии, о недавнем «градозащитном» бунте в Белграде, молчал не только телеэфир, но и новостные ленты.

Только из освещения ПМЭФ мы узнаем о том, насколько глубоки и интересны связи России с европейским и исламским деловыми сообществами. Заодно – редкий случай – услышали с телеэкрана речь президента Казахстана. Много ли нам известно о наших партнерах по СНГ, ЕАЭС, ШОС, ОДКБ? Знаком ли нам вид города Астаны, не говоря о таком «таинственном» городе, как современный Ашхабад – находящийся сегодня в центре не только внимания, но и конкуренции великих держав? Чем в этих странах занимаются люди, говорящие и думающие на русском языке? Какая часть из них принадлежит к Русскому миру, а какая ангажирована в медиа-машину Джорджа Сороса? Что мы делаем для того, чтобы база нашего влияния и просто авторитета в обществах этих стран стала шире? И на каком основании нам ожидать от этих обществ особого отношения к Москве, а не к Пекину, Токио, Дели, если мы сами погрузили Среднюю Азию в информационный вакуум?

Не обязательно быть евразийцем, чтобы задуматься об идеократическом государстве. Но русский человек, не знающий о Средней Азии – это неполноценный русский человек. Это человек с tabula rasa в восприятии, которое очень легко заполнить бессмысленными и вредными фобиями [62].

Если об Азии мы узнаем мало, то европейские кризисные реалии освещаются в телеэфире, пожалуй, даже избыточно. Но при этом выбор единомышленников в Европе вызывает вопросы. Являются ли таковыми все евроскептики подряд – при том, что сам термин «евроскепсис» не содержит ничего, кроме отрицания? Кто наши друзья в Европе – зацикленные регионалисты, реактивные исламофобы, право-левая антиэлита, не создавшая даже единой фракции в Европарламенте – или наследники культуры и индустриальной славы европейского модерна, строящие, как и мы, образ будущего на основе имперского опыта?

Как жанр ток-шоу с наигранными эмоциями и на повышенных тонах, так и путаница европейцев с антиевропейцами – заимствованные явления, вольное или невольное подражание избранным худшим местам американской пропаганды. Даже если эта имитация приближается к оригиналу, она не приводит ни к тому эффекту, который производит американский оригинал, ни тем более к тому эффекту, который для нашей цивилизации целесообразен.

Но есть и чему у них поучиться. Для примера, на гостелеканале NBC есть кукольный персонаж, имя которого дословно переводится «оскорбительная собака Триумф». Карьера пса Триумфа началась с того, что он (кукла воспроизводит породу черногорской гончей) изображал «спустившегося с гор» восточного европейца, удивленного реалиями Старого Света, и его монологи создавали уморительные карикатуры и на старых, и на новых европейцев, как людей из разных миров. Это был жанр геополитической сатиры. Есть ли он в нашем арсенале?

Напомним, юмористический жанр был в Советском Союзе разветвлен и многообразен: в нем делали карьеры художники, поэты, мастера сцены, фельетонисты, эссеисты и даже авторы полноформатных романов («Атавиа Проксима» и «Патент АВ» Л.Лагина) и иронических сказок (А.Некрасов, Н.Носов, Ф.Кнорре). Сегодня этот жанр является неотъемлемой частью пропаганды в Иране и маленькой Сирии.