Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Однако формула революционной тактики у Ленина теперь звучала по-новому: «Свержение буржуазной контрреволюции не может дать ничто, никакая сила, кроме революционного пролетариата. Именно революционный пролетариат … и должен самостоятельно взять в свои руки государственную власть…». До этого, в статье «Политическое положение» Ленин писал: «Цель вооруженного восстания может быть лишь переход власти в руки пролетариата, подержанного беднейшим крестьянством, для осуществления программы нашей партии». Тактика овладения возникающим снизу аппаратом Советов откладывалась до тех пор, пока уже пришедшая к власти партия большевиков не создаст «новые Советы».

Получается, что для победы революции и построения «государства по типу Советов», необходимо вооруженное восстание, направленное, в том числе, против «данных Советов», которое даст власть «пролетариату». Во главе победоносного пролетариата, по мысли Ленина, может стоять только большевистская партия. Уже 16 июля Сталин на вечернем заседании 2-й Петроградской общегородской конференции большевиков дал интерпретацию этой мысли Ленина: «власть должна быть передана классам, а не учреждениям». В какие учреждения организуются классы? Предполагалось, что они будут организоваться вокруг партий.

До сих пор в стратегических и тактических установках Ленина не было противоречий. Дорога к «государству по типу Советов» представлялась ему прямой. Теперь же он впервые высказался за то чтобы сделать «диалектический крюк», отвернувшись от колебаний массового движения (представленного Советами) в пользу авангардистского проекта переворота, проведенного руками передовой партии. Во имя передачи власти новым, «революционным Советам».

Представляется, что статьи середины июля стали первым шагом Ленина на пути от ориентации на массовое движение к авангардизму, который составлял другой аспект большевистской политической культуры. Однако эта уступка авангардизму была подчеркнуто условной и вынужденной. В ее основе лежала мысль о том, что само советское большинство идет на разрыв с массовым движением, подвергая революцию угрозе военной диктатуры.

Главным политическим действом августа – до корниловского мятежа – было Московское Государственное совещание, проходившее в Первопрестольной 12–15 августа. Это мероприятие было задумано Керенским для того чтобы эффектно презентовать программу вновь сформированного коалиционного правительства и заручиться поддержкой «цвета русского общества»

Поскольку было очевидно, что любые принципы демократического представительства приведут к преобладанию «левых» и сделают состав совещания нелояльным правительству, его состав был сформирован почти произвольно. Так, из почти 2500 человек, принявших участие в Совещании, 488 были депутатами Государственной думы всех четырех созывов, 147 были гласными городских дум, 117 – представителями армии и флота, 313 человек были приглашены от кооперативов, 150 от торгово-промышленных кругов и банков, 176 от профсоюзов, 118 от земств; лишь 129 человек представляли Советы крестьянских депутатов и 100 – Советы рабочих и солдатских депутатов; присутствовали также представители интеллигенции (83 человека), национальных организаций (58), духовенства (24) и т. д. В итоге, по словам «Известий» «визитки и сюртуки преобладали над косоворотками»

Никем не избранное, Совещание, разумеется, не имело никаких формальных полномочий, о чем, например, заявил Керенский: «Не подобает в настоящем собрании кому бы то ни было обращаться с требованиями к правительству». «Оговорка» министра-председателя была не случайна, Совещание собирали не для того чтобы перед ним отчитываться, а для того чтобы имитировать поддержку со стороны «общественности»

Большевики с самого начала не испытывали иллюзий насчет роли Московского Государственного совещания. Уже 5 августа ЦК обсуждает партийную тактику по отношению к Совещанию. Дело в том, что ЦИК, опасаясь, что большевики сорвут «единение» с правыми силами, не включил их представителей в состав советской делегации. В этих условиях, первой реакцией было призвать к бойкоту. За эту идею высказались 4 участника из 17 присутствовавших. Семеро выступили за то, что бойкот ничего не даст. Но полное единодушие вызвала идея использовать Совещание как площадку для разоблачения замыслов правящих кругов, пытавшихся подменить такими безответственными собраниями созыв Учредительного собрания.